Мое тело отяжелело от дождя и запекшейся крови, и я с трудом преодолеваю каждую сапфировую ступеньку. Я цепляюсь за перламутровые перила, стискивая зубы от боли. Касем и Бастиан молча поднимаются сзади, следуя за мной в том же темпе. Я уже на середине лестницы, когда оглушительный крик сотрясает стены. Позади меня Касем делает резкий вдох.

– Мира, – в ужасе шепчет он, прежде чем протиснуться мимо меня и на полной скорости взбежать по лестнице. Проклиная свое больное колено, я следую за ним. От напряжения на моем лице выступает пот.

Я отшатываюсь назад, когда женщина, одетая в черные цвета Курманы, выскакивает из двери. Ее сопровождает королевский солдат с Валуки. Они разворачиваются к трем преследователям: двум воинам с Зудо в белых плащах и магу времени в темных доспехах, цвета аметиста.

Где-то на задворках моего разума проносятся слова отца, сказанные много лет назад: из магов времени получаются лучшие солдаты. Они пронзают своего врага прежде, чем он успевает моргнуть.

Я знаю, что нужно делать: отвлечь мага с Кероста и замедлить его, насколько это возможно. Но когда я пытаюсь сделать шаг вперед – Бастиан хватает меня за запястье.

Он оттягивает меня назад как раз в тот момент, когда маг времени касается плеча одного из воинов в белых плащах. Его движения резко ускоряются, и я едва поспеваю за ударами его клинка, но, к счастью, девушка готова к нападению.

Она нагибается и отклоняется назад, используя левитацию, чтобы вырвать меч из рук противника. Он так быстро бросается в контратаку, что его тело становится размытым благодаря магии его товарища. Но девушка успевает перевернуть меч в воздухе, и теперь отравленный черный наконечник указывает на воина Зудо.

Она выбрасывает вперед обе руки, и, поскольку мужчина двигается слишком быстро, чтобы остановиться, он с криком падает на пол, когда меч пронзает его грудь. Тело мужчины содрогается от конвульсий, когда черный яд проникает под его кожу, окрашивая ее в серый цвет.

Тем временем стражник с Валуки проводит рукой по одному из факелов, освещающих зал, и берет пламя в свою ладонь. Когда оставшиеся противники наносят удар, он бросает огонь прямо в грудь своим противникам.

– Они справятся, – говорит Бастиан. – Давайте двигаться дальше.

Мы обходим бой и направляемся в комнату для стирки, где возле глубоких тазов стоят маги воды. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу среди них свою мать.

Прежде я не видела, чтобы она использовала свою магию для нападения: у нее никогда не было повода. Но когда мы приближаемся к магам, вода хлещет вокруг матери, как голодное, свирепое оружие. Я отшатываюсь назад от бушующих волн, проклиная боль в колене. Только увидев мое лицо, мама делает глубокий вдох, и вода с шумом падает обратно в таз.

– Амора! – она бросается вперед и крепко обнимает меня. Я стискиваю зубы от боли, которую вызывает ее прикосновение, и зарываюсь лицом в ее густые кудри. – Ты цела, – ее тело сотрясается от всхлипов, и она пытается сдержать слезы, чтобы оставаться сильной в глазах своих солдат. – О, боги, ты цела, – я крепко обнимаю ее в ответ, облегченно выдыхая ей в шею.

Она пахнет кровью и солью, а ее прикосновение такое же отчаянное, как мое. Я с трудом заставляю себя отстраниться: она не хочет отпускать меня, и мне самой не хочется уходить.

– Тебе нужно попасть в безопасное помещение, – говорю я ей, отступая назад. – Возьми с собой столько людей, сколько сможешь, но не пытайся вступать в бой без крайней необходимости. Тебе нужно спрятаться…

– Принцесса? – раздается слабый голос.

Мои колени едва не подкашиваются, когда я вижу Миру, которая лежит у одного из тазов, сжимая его край побелевшей рукой. Целитель в изумрудном одеянии стоит на коленях рядом с ней, его руки покрыты кровью, и он прижимает их к ее животу. Я знаю, что Феррик занят, помогая тем, кто сражался на пляже, но в этот момент мне хочется, чтобы он оказался здесь. Я едва могу дышать, когда смотрю на нее.

Она ранена, как и нескольких других слуг, лежащих рядом с ней. Один из них уже не шевелится.

Касем стоит на коленях рядом с Мирой, обхватив ее голову руками. Ее кожа блестит от пота, а лицо целителя омрачено поджатыми губами и нахмуренными бровями.

– Тронный зал, – слабо шепчет Мира. Она пытается поднять на меня остекленевшие глаза, и это практически убивает меня. Она касается руки целителя и дрожащим жестом указывает в мою сторону.

– Ее колено.

– Дотронься до моего колена, и ты пожалеешь, – рычу я, когда целитель делает шаг ко мне. Мира открывает рот, чтобы возразить, но я твердо смотрю на мага, а затем киваю в сторону Миры. – Ты вылечишь ее. Сейчас же.

Свет в глазах Миры тускнеет, и я не позволю ей умереть. Я серьезно ранена, но мои травмы не опасны для жизни. Я все еще могу двигаться. Я все еще могу сражаться.

Когда я поворачиваюсь к матери, она плотно сжимает губы. В ее глазах блестят слезы, и она больше не может сдерживать эмоции. Она не хочет, чтобы я уходила, но мы обе знаем, что другого выхода нет. К тому же матери неизвестно, что у меня больше нет магии.

– Твой отец у них, – напряженно говорит она. – Иди, Амора. Поторопись. Я отведу людей в безопасное место.

Я киваю, но несмотря на то, что мне нужно идти, я никак не могу оторвать взгляд от блестящего пота, который стекает по коже Миры и собирается в крошечное углубление под ключицей. Страх, отраженный на лице матери, и ее трясущиеся руки почти уничтожают меня.

Моим людям приходится страдать, потому что я не смогла остановить это нападение еще там, на Зудо.

Когда я снова столкнусь с Кавеном – я не повторю ту же ошибку.

Я поворачиваюсь, чтобы целитель мог сосредоточиться на Мире, и целую маму в щеку.

– Защити их, – говорю я. – И оставайся в безопасности, чего бы это ни стоило. Я скоро вернусь.

Я больше не могу здесь задерживаться. Вытаскиваю факел из держателя на стене и тащу Бастиана за собой, оставляя Миру с Касемом и моей матерью.

Запыхавшиеся и усталые, мы поднимаемся по лестнице на самый верхний этаж, ни разу не остановившись. Когда мы добираемся до богато украшенных золотых дверей, ведущих в тронный зал, за ними гремит взрыв. Земля сотрясается от удара, и я хватаюсь за плечо Бастиана, чтобы не упасть. Мое плечо ноет от боли, но адреналин помогает мне отвлечься от этого ощущения. С ранами я разберусь потом.

Магия. Единственное, что может вызвать такой сильный взрыв, – это магия.

Горло Бастиана напрягается, и он тяжело сглатывает. Его взгляд скользит по мне, а в глазах читается немой вопрос: ты готова?

Я киваю, и мы распахиваем двери.

Нас приветствует горячий воздух, несущий смерть. Мой факел не пригодится: зал и так утопает в огне. Я мысленно благодарю богов за проливной дождь, потому что это, вероятно, единственная причина, по которой Арида все еще не лежит в руинах и пепле.