Это заставляет его на секунду прийти в себя и удивиться. Но не надолго, пока он не решает, что это обстоятельство внезапно не столь важное.

— Что ж, никогда не любил считать.

Он признаёт, что я победила. Он признаёт, что я иду с ними. Но похоже, ни его, ни меня это больше не волнует.

Это происходит так быстро, что я сама не знаю, кто из нас срывается первый. Его рука подхватывает мои бёдра, и я тут же оборачиваю ноги вокруг него, а в следующее мгновение моя спина ударяется об стену. Мы целуемся с Алеком как отчаянные, как будто это последняя минута в нашей жизни, без прелюдий, без нежности и чувственности — сплошной безудержный голод.

Я задыхаюсь, а всё моё тело горит, как факел, опущенный в печь. Пламя страсти поглощает меня, прикосновения Алека, как языки огня ласкают кожу, и у меня кружится голова от этой нежной ярости, витающей под его диким желанием. Он вжимает меня в стену сильнее всем телом, одной рукой запутывается в моих волосах, стягивая с них резинку, распуская их и сжимая в пальцах.

— Боги, принцесса, — его дыхание на моих губах горячее, прерывистое, голос до невозможности хриплый, большой палец скользит по скуле, а его взгляд на моём лице такой завораживающий, такой горящий, — я думал, что умру все это чёртовы одиннадцать минут.

И снова поцелуй — грубый, дерзкий, всепоглощающий и в то же время болезненно томный.

— На самом деле, я была уверена, что ты сдашься уже через минуту, — шепчу, откидывая голову назад, когда его губы переходят на подбородок, шею.

На мгновение Алек замирает, чтобы чуть приподнять взгляд к моим глазам. Он сопротивляется всего одну секунду.

— Да к чертям, кого я обманываю? Я начал думать о том, что хочу избавить тебя от одежды уже через двадцать секунд.

И тут на его губах мелькает эта знакомая дразнящая улыбка, потому что прежде чем вернуться к моим губам, он одним ловким движением подцепляет края моей майки и тут же тянет её вверх, чтобы через мгновение, откинув её, сокрушить новым властным, до невозможности кружащем голову поцелуем.

Я выпадаю из реальности, все мои мысли до основания — это Алек. Его руки, его губы, его жар тела и его желание. Он крепко сжимает моё бедро и вновь поднимает меня в воздух, а я обхватываю его шею сильнее. Мы прерываемся от поцелуя только, чтобы глотнуть немного воздуха, всё то время, что движемся. Алек останавливается всего на пару секунд, прижимая меня к холодной перекладине тренажера и придерживая одной рукой, чтобы второй стянуть с себя футболку.

Мне это нравится. Нравится ощущать его горячую кожу на своей, нравится ласкать, гладить и проводить ладонями вниз по его плечам, обратно к затылку, зарываясь и сжимая его гладкие волосы.

Алеку это тоже нравится, всего на мгновение он теряется в этом ощущение. Ощущение, когда все мысли об одном — получить больше, как можно больше. Его рука с силой сжимает мою поясницу, чтобы притянуть меня ещё ближе к себе, впитать, проникнуть под кожу и углубить поцелуй.

Я смеюсь, когда мы сносим всё на своём пути, по залу разносятся брякающие звуки, внезапно мысль заняться сексом здесь кажется дикой. Абсурдной и сумасшедшей.

И… будоражащей. Теперь эта мысль кружит голову лишь сильнее. А когда мы внезапно вместе падаем на маты… черт, это жестко, шокирующе, но это так заводит, что мою кожу начинает лихорадить от желания.

Я прижимаю Алека плотнее к себе, обвиваю его бёдра ногами и вся выгибаюсь, подразнивая его, искушая, двигаясь прямо напротив него.

И это заводит сильнее теперь не только меня.

Алек издаёт приглушённые рычание, растягивая поцелуй, покусывая губы, шею, пробираясь всё ниже. На мгновение мне кажется, что я куда-то улетаю, закрываю глаза и просто наслаждаюсь медленными, нежными ласками, прохладным гуляющим ветерком на моей пылающей коже. Пока Алек не отстраняется от меня настолько, что мне начинает не хватать его тела. Кладу ладони на его лицо и тяну обратно до тех пор, пока его тело вновь не накрывает полностью моё.

Я не хочу ждать.

— Я скучала, — молвлю я, не в силах держать в себе это чувство, что не позволяет его отпустить ни на дюйм от себя.

Он улыбается, когда оказывается напротив меня, его глаза два огненных опала сверкают от желания, но его взгляд… это обожание, что я в них вижу, сводит меня с ума, оно крушит и дробит моё сердце, что становится больно от той любви, которую испытываю к нему.

— Ты прекрасна, принцесса, — говорит он проводя большим пальцем по моей щеке. — Так прекрасна, что иногда я боюсь просыпаться, чтобы не узнать, что это всё только сон.

Его шёпот — шелк на моих губах, ласкающий и нежный. Тянусь вверх, чтобы легонько поцеловать его, улыбаясь. И снова, и снова, и снова.

— Я никогда никуда не пропаду, — оставляю на его губах слова, как обещание. — Это маленькое расставание было ошибкой. Я так виновата.

Я вновь тянуть вверх, чтобы оставить на его губах ещё один поцелуй, когда внезапно не вижу, а чувствую это изменение, которое происходит с Алеком. А когда поднимаю веки, мгновенно разбиваюсь о тысячи острых камней.

Этот взгляд… выражение его лица…

Он смотрит на меня так, словно собирается сказать что-то совершенно ужасное.

— Прости меня, — говорит он. — Я так не могу.

И всё таки нет, разбиваюсь не я, а моё сердце. Я думаю только о том, что он сейчас скажет то, что убьёт меня. И попадаю практически в цель.

— Он твой брат, — я открываю рот, теряясь, не понимая, что происходит, и вообще о чём он, но Алек объясняет всего одной фразой: — Елай не доставал с неба Луну, он мне сказал правду. Вот как я поверил ему.

— Ну ты и засранец, Алек, — рычу я, резко выныривая из-под него.

От неожиданности он приземляется прямо на мат, едва успевая выставить локоть. Я даже не оборачиваюсь, когда, встав, несусь меж тренажёров в сторону выхода.

И я абсолютно не знаю, на что злюсь больше всего.

Я так не могу? Не могу? Серьёзно?

Именно сейчас? В такой момент?

Лучше бы он об этом подумал перед тем, как начал то, что НЕ МОЖЕТ закончить.

Я ведь реально уже думала о том, что он сейчас скажет, что не может быть со мной вместе. Или что он убил целую армию невинных младенцев, — потому что именно такой у него был взгляд.

Аррр…

— Лена, — раздаётся совсем близко, и я тут же оборачиваюсь, чтобы остановить его прежде, чем он начнёт говорить и разозлит меня ещё больше.

— Даже не вздумай… — начинаю я, но не заканчиваю, потому что на моей шеи оказывается майка.

— Ан-нет, прости, но вот в таком виде, — Алек тычет палец в сторону моего лифчика, — ты точно отсюда не выйдешь, — говорит он, и это звучит так легко, так иронично, что я не сдерживаюсь, чтобы наимилейше улыбнуться.