Последнее меня некоторое время смущало, пока я не начала копаться в нём глубже, задавать вопросы и получать неутешительные ответы. Да, возможно сейчас ему без разницы на то, что он когда-то станет главой Ордена, но он не собирается никак отличаться от Виктора. От его методов и его статуса. Если мы оставим его в живых, уже через несколько лет нас будет ждать то же самое, что мы имеем сейчас.

Конечно, мы понимаем, что всех последователей уничтожить не получится, Орден будет жив, но уже без тех наработок и вооружений, что Виктор создал лично для уничтожения каждого из нас, без их главного штаба и без будущего приемника.

Если всё сработает, как задумано, это даст нам фору в несколько десятков лет, пока они вновь соберут все свои силы. И это только наихудший исход. Наилучший, если подключатся все лидеры и за последующие несколько лет бросят все усилия, чтобы разгромить Орден так, что он уже никогда не восстановится.

Если… если я сделала всё правильно, то и Виталий сделает всё, что от него требуется.

Но я не могу не думать о провале. Как и не могу не думать о том, что боюсь, что, наоборот, всё получится. Чем меньше остаётся времени, тем яснее понимаю, на что мы идём.

На убийства.

Хотя Алек говорит, что невиновные сами уйдут. А те, кто останется, так или иначе могут когда-нибудь нам навредить. Что они без зазрения совести могут убить кого-то одного из нас, и они уже убивали, а мы просто защищаемся. Если бы было всё так просто… Но я до сих пор помню звук ломающейся шеи в моих руках, помню то обмякшее тело, упавшее к моим ногам, а ещё помню, что именно в тот момент я ничего не почувствовала. И это страшно. Я бы никогда не пожелала себе такой жизни. Что является моим единственным оправданием, я больше не хочу так жить. Никогда.

И словно по иронии судьбы, именно на этой мысли Елай говорит:

— Ты молодец, Лена. Это была колоссальная работа, но ты справилась.

Из меня вырывается сухой мешок, и я качаю головой, опуская взгляд к себе под ноги. Гордости я уж точно не чувствую.

— Я только что убила человека, — отвечаю, удивляясь резкости своего мрачного голоса.

Словно это он виноват. Словно сама этого не хотела. Хотя я хотела и сильно, просто чтобы потом сказать это Виктору лично. Рассказать, как это было легко, что мне понадобилось всего несколько слов. Я уже ощущаю это уродливое ликование, грязное наслаждение от мысли, что именно я убила его единственного наследника. Его кровь.

Елай на это ничего не говорит. ю он произносит другое.

— Отдохни, — это не предложение и не совет, звучит так, словно это своего рода в мягкой форме приказ. — На следующие два дня для всех нас объявляется выходной.

Он больше ничего не добавляет, в его глазах нет ни сомнения, ни раскаяния, ни печали. Напоследок Елай подмигивает мне, слабо улыбаясь, а затем проходит мимо меня, исчезая за дверью в камеру Виталия, чтобы дать ему снотворное. Вот и всё, это началось.

Особняк опустел.

Я специально ушла в ванну, чтобы ни видеть, ни слышать, как Елай с Николь забирают Виталия и уезжают. Марко с Николой уехали ещё утром, чтобы забрать своих людей и организовать неподалёку от Ордена лагерь. Несс с Дамьяном уехали ещё вчера, и она тоже предпочла ни с кем не прощаться, ясно выказывая своё отношение ко всей нашей задумке. Дамьян, как и Николь, останутся не удел, как единственные наследники своих семей. София тоже уехала в то место, где обычно собираются все старейшины, чтобы не оставаться без защиты, так как все силы будут брошены на Орден. И я сомневаюсь, что сегодня вернётся Елай. Уж он то точно никогда не упустит возможности взять от этих двух дней всё, что только сможет получить. Алек же практически с утра занят своими людьми, планированием и отправкой части из них на место для проверки территории. Я не трачу время на раздумья, чем хочу заняться, пока остаюсь одна. Шоколад, молочный коктейль и чипсы в придачу — вот они мои три друга, которые составляют компанию на диване. Включаю телевизор и подключаюсь к сервису сериалов, понимая, что здесь я точно останусь на всю ночь.

— Ну разве мы не попали в рай? — внезапно звучит за моей спиной, и я запрокидываю голову назад с открытым ртом и замершей около него чипсине, чтобы встретить кривую улыбку Алека.

Тёмные глаза с озорством поблёскивают, не оставляя места для фантазии, на что он намекает.

— Ты, я и пустой дом, находящийся полностью в нашем распоряжении, — Алек нагибается, чтобы упереться обеими руками в спинку дивана по обе стороны от моих плеч, и смотрит на меня сверху вниз. — Есть предположения, на что я намекаю?

Я строю из себя дурочку, невинно хлопая ресницами.

— На то, что никто тебя не застукает за просмотром нового сериала?

Удивлён ли он? Нисколько, вместо этого он делает настороженное выражение лица.

— А сериал того стоит? — подыгрывает он.

— Определённо, да.

Он хмыкает, и выражение его лица теперь выглядит заинтересованным, словно и впрямь доволен таким ответом.

— Два дня? — задаёт он вопрос в воздух. — Мы можем в принципе переехать к телевизору, чтобы успеть посмотреть все сезоны.

Он перебирается ко мне через спинку дивана, садясь, тут же выхватывает из моих пальцев чипсы, сразу отправляя её в рот.

— Должен ли я беспокоиться о том, что это окончательно испортит мою репутацию Грозного парня? — интересуется Алек как бы между прочим.

Я улыбаюсь, отбивая очередное нападение на мою добычу из пачки.

— Исключено, этот сериал про дьявола, отправившегося в отпуск в Лос-Анджелес.

Алек бросает на меня косой взгляд, как бы спрашивая: и такое даже есть, и я отвечаю ему многозначительным кивком.

— Честное слово скаута, — выставляю два пальца вверх, — ты влюбишься в Люсю уже через пару минут.

— В Люсю? — переспрашивает он.

— В Люцифера, — поясняю сокращённое прозвище, на что Алек скептически морщится.

— И как же тогда моя репутация должна остаться нетронутой, если я влюблюсь в экранного мужика?

— Не разглашать это и взять с меня обет молчания? — предлагаю Алеку, а он делает вид, что серьёзно задумывается, переводя взгляд на телевизор.

— Сколько? — коротко, но я так хорошо знаю Алека, что знаю, о чём он спрашивает.

Сколько будет стоить моё молчание. Я не могу не состроить из себя крутого мафиози, договаривающегося о значительной сделке.

— Досматриваем сезон и ты в конце признаёшь, что это действительно классный сериал, и я могила, что видела тебя когда-либо поблизости этого сериала.

Вздох. Максимально драматический. Он протягивает руку ладонью вверх, ни разу не смотря на меня.

— Идёт.

Я ударяю его по ладони и улыбаюсь своей маленькой победе. Несколько минут мы оба смотрим в экран телевизора, похрустывая чипсами в полной тишине.