Однако торжествовать победу было рано. В районе Ожарува немцы скрытно сосредоточили 17–ю и 23–ю танковые дивизии, при поддержке полка тяжелых минометов утром 19 августа нанесли сильный удар в юго—западном направлении по ослабленному в боях 8–му гвардейскому механизированному корпусу. Дремов отвел войска на рубеж Винярки, Чернин, Гуры Высокие, Кихары, Головице, Лукава, Ярошувка, Стодолы.[307]

Затем последовал второй удар — на Оцинек. Ценой огромных усилий противнику удалось пробить коридор в нашей обороне и в ночь на 20 августа вывести на север остатки сандомирской группировки. В основном это были части 42–го армейского корпуса.[308]

Так закончились боевые действия 1–й гвардейской танковой армии в Львовско—Сандомирской наступательной операции. 21 августа она была выведена во второй эшелон фронта, а через неделю — и в резерв Ставки.

В сентябре начало поступать новое пополнение, молодые воины сразу же попадали в заботливые руки. «Старики», участники сражений, передавали им свой опыт в вождении танков, в стрельбе из пушки, в умении обращаться с техникой, поступавшей на вооружение армии. Подходило время, когда армия, восстановив свою боеспособность, должна была выступить в новый боевой поход. К осени 1944 года в ее организационной структуре произошли некоторые изменения — влились новые части и подразделения: артиллерийские, танковые, инженерные. Произошла перестановка в командном составе. Убыл Е.В. Баранович. У командарма стало два заместителя: А.Н. Слышкин и А.Л. Гетман. Командование 11–м гвардейским танковым корпусом по настоянию Катукова принял полковник А.Х. Бабаджанян, только что прибывший из госпиталя. Амазасп Хачатурович показал себя в прошедших боях как талантливый командир, умелый воспитатель подчиненных. Полковник В.М. Горелов ушел в заместители к И.Ф. Дремову, а 1–ю гвардейскую танковую бригаду возглавил подполковник А.М. Темник. Абрам Матвеевич — в прошлом политработник, участник боев на Халхин—Голе, войну начал на гродненском направлении, защищал Москву, сражался под Сталинградом, на Дону. Награжден двумя орденами Красного Знамени, многими медалями. В 1943 году окончил курсы переподготовки офицерского состава. Вернувшись на фронт, командовал танковым полком 21–й механизированной бригады.

О планах предстоящей операции уже было известно, хотя и в общих чертах. Она имела целью силами 1–го Украинского и 1–го Белорусского фронтов завершить освобождение Польши и подготовить условия для нанесения удара на Берлин. Устную ориентировку по замыслу Висло—Одерской операции командование армии получило на военной игре в штабе фронта. Ее замысел сводился к следующему: разгромить варшавско—лодзинскую группировку противника и выйти на линию Лодзь, в дальнейшем предстояло наступать на Познань с выходом на линию Бромберг — Познань, чтобы занять исходное положение для выполнения основной стратегической цели — взять Берлин и закончить войну.[309]

Подготовкой армии к наступлению Катуков руководил уже из киевского госпиталя, куда угодил в начале декабря 1944 года. Старая болезнь постоянно давала о себе знать, и перед наступлением надо было хотя бы немного подлечиться. Михаил Ефимович горько шутил по этому поводу: «Начало войны встретил в госпитале, теперь и конец ее тоже буду встречать там же».

В Киев его отвез адъютант А.Ф. Кондратенко. «Там командарм пробыл около недели, — писал Александр Федорович Юрию Жукову, — хотя врачи говорили, что ему надо лечиться несколько месяцев — болезнь он свою запустил на войне. Но вы упрямый характер Михаила Ефимовича знаете. Он держал связь с начальником штаба Шалиным прямо из госпиталя и давал ему оттуда все нужные указания, а когда пришло время наступления, оделся, и мы с ним выехали на фронт, — я при нем тогда находился опять безотлучно».[310]

3 января 1945 года Катуков возвратился в армию и приступил к исполнению своих обязанностей. Шалин, оставаясь за командарма, сделал достаточно много для подготовки к наступлению частей и соединений: в конце декабря провел с командирами штабные игры на картах, отработал боевую документацию, отдал необходимые распоряжения по артиллерийскому и инженерно—техническому обеспечению.

В 1–й гвардейской танковой армии отрабатывались вопросы взаимодействия с армией прорыва — 8–й гвардейской В.И. Чуйкова, с соседней — 2–й гвардейской танковой армией С.И. Богданова, устанавливались контакты с командирами, завязывались личные знакомства с авиаторами — 2–й и 11–й гвардейской штурмовых и 232–й и 286–й истребительно—авиационных дивизий. Проведены отрядные учения на местности по теме «Как лучше организовать взаимодействие танков и авиации на поле боя», в которых принимали участие группы танков и авиационные подразделения.

Перед наступлением Катуков перенес свой КП на Магнушевский плацдарм, участок земли, отвоеванный у немцев южнее Варшавы, 46 километров по фронту и 18 километров в глубину. Нам впервые приходилось начинать наступление с плацдарма, до сего времени его обычно захватывали и только потом на нем сосредоточивали главные силы.

Разведчики изучали передний край обороны противника, состоящий из семи оборонительных рубежей, глубиной до 500 километров. Ежедневно Соболев приносил командарму листки с разведывательной информацией о противнике, который готовился отразить наше наступление. Что и говорить, трудно придется — и танкам и пехоте. На переднем крае выявлено до 80 минных полей при средней плотности до 1000 мин на каждый квадратный километр.[311]

На пути армии было немало и естественных препятствий — реки Пилица, Варга, Обра, более мелкие речки — Джевичка, Равка, Бзура, Нер, Верешница, Могильница, Плейске. Поймы рек заболочены, имеют широкие долины.

Оборонительный рубеж вдоль германо—польской границы и в глубине до реки Одер носил название «Восточный вал». Он представлял собой оборонительную полосу долговременных сооружений по линии Штольц, Дризен, Ратибор. В систему обороны были включены также старые немецкие крепости Познань, Кюстрин, Глогау, Бреслау, частично модернизированные в 1941 году.[312]

Далее шел Мезеритцкий уцепленный район, который представлял собой на участке Лангер — Зее — Буршен противотанковую линию с законченной системой оборонительных сооружений.

В полосе наступления 1–й гвардейской танковой армии держали оборону соединения противника: 6–я и 45–я пехотные, 19–я и 25–я танковые дивизии. Начальник разведывательного отдела Соболев, давая командарму информацию о противнике, прилагал к каждой части короткую справку, в которой указывал ее номер, где и когда она сформирована, в каких участвовала боях, наличие вооружения и личного состава.