В этот раз алкоголь казался Алле безвкусным, да и атмосфера радостной легкомысленности и восхищения чудесами магии словно испарилась, оставив серую действительность, в которой заглушить душевную боль алкоголем пытались отчаявшиеся люди. И не совсем люди. И вовсе нелюди.

Алла, глядя сквозь вино в бокале, никак не могла представить, что совсем скоро она не увидит Леопольда. Не услышит, как он ругает и критикует её и Нику, не увидит, как закатывает глаза, когда они в очередной раз накосячат из-за банального отсутствия опыта или из-за попыток осознать предел своих магических сил. Из-за желания доказать ему, что они способны не только быть ведьмами, но и оказаться полезными для него и для фирмы.

Алла ощущала, как сердце рвётся на куски так, как этого не происходило даже в юности, когда она впервые влюбилась и впервые рассталась. Теперь для неё ничего не имело значения, кроме Леопольда. Она почти не вспоминала о семье, для неё по сравнению с возможностью быть рядом с НИМ, почти ничего не значила даже возможность колдовать.

Ей не хотелось даже представлять, что совсем скоро только-только обретённый возлюбленный покинет фирму… Покинет её.

А ещё страшнее было представлять, как он постепенно сойдёт с ума без магии или же, что казалось ещё более ужасным, станет таким же жестоким и буйнопомешанным, как Элладор и Мария. Это вообще не лезло ни в какие ворота!

Ей даже не хотелось представлять, что Леопольд вдруг станет обезличенным ублюдком с наглым выражением тупой морды, начнёт прислуживать какому-то дурацкому Злу, приносить в жертву невинных…

Алла невольно всхлипнула, ощущая, как в лёгких становится так мало кислорода, будто она задыхается на дне чёрного болота. По щекам текли слёзы, а изнутри сердце будто разъедала кислота.

Ей бы хотелось, как обычно, решить все проблемы папочкиной заботой и деньгами, истерикой, силой духа в конце-то концов!

Она чувствовала, что готова сделать всё, что угодно, лишь бы с Леопольдом ничего плохого не случилось. Готова была стерпеть его пренебрежение, равнодушие, холодность.

Несмотря на распустившуюся в сердце горячую любовь, Алла хотела лишь одного: чтобы Леопольд был счастлив и в безопасности.

После очередного глотка она готова была умолять его со слезами на глазах, чтобы он уволил её, лишил магии, даже убил, лишь бы придумал хоть какой-то способ избежать лишения магии непонятно за что.

Ей было отчаянно жалко всех: его, себя, Нику, ребят, к которым успела привязаться. Всех тех магов, которые работали на фирму и зависели от неё.

Алла слишком хорошо помнила, что произошло потом, когда все надрались до положения риз. При этом, пили все так, чтобы потом всё вспомнить, но ничего не чувствовать. Ни страдания, ни горечи потери, ни рвущей сердце на части боли.

Невидимый бармен так удачно смешивал спиртное, что память оставалась почти ясной, словно кристалл, сверкающий на солнце. Но при этом сердце у каждого замораживалось, будто переставало чувствовать. Оставалась только неживая весёлость, переходящая в отупение.

Мрия добыла для всех эльфийской водки, которая моментально всех развеселила. Парни, корча рожи, стреляя глазами, будто подростки, рассказывали жуткие пошлости. Так как все хотели расслабиться и забыть о надвигающемся ужасе, никто не закричал: "Гусары, молчать!". Напротив, даже девушки ржали как сумасшедшие.

Мрия же пожирала глазами именинника, а затем со смешками отбивалась от Мартина с воплями, что он к ней гнусно пристаёт.

– Да ты что! – тут же рассмеялся Мартин и тут же продемонстрировал с пошлой ухмылкой и пьяным блеском в глазах, что можно сделать с красивой девушкой прилюдно, чтобы это не перешло в нечто более откровенное, чем приставания.

Затем Афина с Мрией притащили пьяную Сову, и, кое-как устроившись втроём на метле рыжей бестии, открыли портал прямо в зале и рухнули в него, жутким образом сочетая громкий хохот третьесортных злодеев из кино и вой испуганной девушки, увидевшей мышь у себя на кровати.

Не успели остальные за них перепугаться, как девушки вернулись, притащив жуткого робота, отдалённо похожего на человека. Вооружённый бластером, робот попытался перебить невидимых врагов и только чудом ни в кого не попал. Впрочем, гости и не собирались изображать из себя неподвижные мишени. В результате кто-то кинул роботу "ответочку", превратив его в робота-пылесоса.

Раззадорившись сражением, множество гостей – из тех, кто ещё не сбежал – вооружились тортами и устроили битву в стиле старой американской комедии.

Поединок закончился тем, что кто-то открыл клетку, и оттуда вылетел феникс. Зорро тот час же погнался за Аней, пытаясь её сожрать, но та успела телепортироваться в неведомые дали.

Леопольд тут же очутился рядом с Асмодеем и, положив руку ему на плечо, торжественно заявил, что наколдует ему ещё одну птицу на следующее торжество.

Например, на свадьбу, чтобы дать шанс невесте сбежать.

– Спасибо, мужик! Ты – настоящий друг, – ответил Асмодей прочувствованно. Затем, не сдержавшись, обнял его и принялся рыдать, заливая слезами.

Алла с Никой искренне переживали, что кто-нибудь кого-нибудь в этом чисто мужском объятии попросту раздавит. Учитывая, что Асмодей до сих пор был в рыцарских доспехах, а Леопольд отличался невероятной, нечеловеческой силой.

Пригорюнившись, они все решили, что пора уже добавить алкоголя в кровь.

Тут уже отличился Мартин, притащив какой-то на вид древний каменный сосуд, заткнутый пробкой. Асмодей, увидев эту штуку, в первый момент отшатнулся и прошептал: "О, боги, только не ещё одна джинния!"

Но в сосуде оказалось очень сладкое, почти приторное вино, которое не отличалось ничем особенным, кроме того, что его явно приволокли из другого мира.

Алла с Никой переглянулись, а затем, синхронно пожав плечами, налили себе из амфоры.

Они уселись рядом, соприкасаясь плечами, опираясь спиной о гладкую и тёплую спинку дивана, наблюдая, как дурачится и веселится их небольшая компания, которая неожиданно стала им удивительно близкой, словно они уже лет сто были знакомы.

– О, смотри, смотри! – Алла тыкнула пальцем. – Мрия только что обозвала Мартина сволочью и бабником и дала ему по морде!

– Теперь рыдает, – меланхолично заметила Ника, отпивая из бокала. – Ох, да она его лапает! Ну, нифига же себе! Я думала, что эта эльфийка помешана на Асмодее. Но я всё равно успела первой, ха-ха!

– Что?!

– Что?

Следующим, что вспомнила Алла, было пришествие Леопольда в том углу, где она внезапно очутилась.

Мужчина неожиданно опустился перед ней на одно колено и внимательно и даже торжественно уставился снизу вверх.

Алла ощутила, как её пробрала дрожь, как сердце забилось сильнее, как в пьяную голову пришла неадекватная мысль, что Леопольд вот прямо сейчас попросит её руки…