– Трясти тебя бесполезно, – изучающе оглядев его, хмыкнул Леопольд. – На дуэль вызывать жалко. Мне себя. Ты же специалист по нежити. Так что опустим прелюдию, – начал веселиться шеф.

– Гм… А целовать вы и меня будете? – уточнил Поттер.

– А надо? – поинтересовался шеф. Потом повернулся к удивленной публике. – Ну, у меня и сотрудники! Всякие мушкетёры и прочие герои просто отдыхают. Что ж, спасибо!!! – заорал он во всю мощь лёгких.

И тогда Алла, Ника и Эркюль так же громко заорали:

– Пожалуйста!!!

И тут же, почуяв, что очередная беда обошла их директора стороной, те, кто остался в коридоре, ринулись в кабинет, едва не затоптав Зорро. Они пожимали друг другу руки, кидались на шею, обнимались, запускали фейерверки и швыряли петарды и серпантин. Кто-то наколдовал миллион алых роз, свалившихся прямо с потолка. Другие принялись наколдовывать выпивку и бокалы.

Алла приобняла Нику, а та потом кинулась обниматься с Эркюлем. А затем они стали обниматься уже втроём, плача и смеясь от удивительного счастья, распиравшего до состояния воздушных шаров, летящих к небесам.

Алла одновременно плакала и смеялась, ведь проделка удалась! – Нет, как всё-таки хорошо, что всё так славно сложилось! – выпалила Ника.

– Кто-нибудь мне что-нибудь объяснит? – спросила Афина, растерянно оглядываясь и отмахиваясь то от падающих роз, от от летающих звёздочек и прочих блестящих штучек.

И тогда Алла переглянулась с Никой и Эркюлем. И они втроём снова расхохотались. А потом начали всё объяснять. Про Меченых, про Серых магов и про Ангелуса, которого ожидает самый большой в его карьере облом.

О Черном Лесе Алла рассказывать не стала. Понимала, что некоторые секреты так и должны оставаться нераскрытыми.

Услышав это, героические близнецы тут же наколдовали пьедестал, как для награждения олимпийских чемпионов, с цифрами один, два и три – соответственно. Куда героев дня и поставили, словно кукол. А затем им вручили не медали, а пластиковые короны со стразами. Которые и напялили им на головы – на Эркюля силой.

А потом все принялись их одновременно и ругать, и хвалить. Ругали за риск, а хвалили за самоотверженность. Но первое место получил Эркюль, так как додумался всё то, что предназначалось Леопольду, перевести на Ангелуса. И теперь творец Метки должен был получить то, что ему причиталось.

А потом, когда народ как следует надрался и разбрёлся продолжать вечеринку по другим местам, Леопольд с нечитаемым выражением лица сдёрнул Аллу с пьедестала и, вручив ей бокал с розовым шампанским, вытащил её на широкий балкон, нависающий над морем, воды которого отражали закат, так что казалось, будто внизу золотится лава.

Развернув её к себе, он спросил, серьёзно глядя ей в глаза:

– Ну, вот теперь, когда мы… Теоретически одни, ты можешь ответить мне, почему это сделала? Зачем пожертвовала собой? Кому это было надо?

– Мне, – ответила Алла уверенно и твёрдо. – Потому что я тебя люблю. И теперь ты это знаешь. И моя душенька спокойна. А если когда-нибудь будет нужно за тебя умереть – я сделаю это сразу без колебаний и сомнений. И душу свою я могу тебе подарить и без контракта. А если когда-нибудь ты исчезнешь или попадёшь в ад, я нарисую пентаграмму кровью и подпишу с тобой настоящий контракт, по которому можно променять душу на одно-единственное желание.

– И каким будет это желание? – прошептал Леопольд, заворожённо любующийся её силуэтом и прекрасным лицом, по которому скользили кроваво-золотистые тени.

– Принадлежать тебе целую вечность, конечно, – отозвалась она, улыбаясь уголками губ.

КОНЕЦ