Правда, успокаивалось плохо.

Труди нашлась в ресторане.

Она сидела, закинув ногу за ногу, поставив на колено вазочку с мороженым. В руке она держала хрупкого вида ложечку, которой поддевала сливки и медленно, словно нехотя, подносила их ко рту. Оранжевые губы раскрывались, и сливки исчезали между них.

Зрелище было… неприятным.

— Тебя прислали? — поинтересовалась она лениво. И сощурилась, и в этот миг у Кахрая пропали всякие сомнения.

— Почему прислали? Сам пришел.

— Уже сам? — Труди слегка склонила голову. — А ее зачем приволок?

— Я тоже сама, — Лотта вышла вперед и, отодвинув стул, села. Поинтересовалась:

— Вкусное мороженое?

— Дрянь, — с чувством глубокого удовлетворения пояснила Труди. — Сливки синтетические, загуститель синтетический, экстракт ванили тоже синтетический. Вместо сахара — сахарин. Плюс стабилизаторы структуры. И скажите вот, почему это все зовется мороженым?

— Не знаю.

— Почему вы не уехали? — спросил Кахрай, тоже присаживаясь.

А Лотта и меню развернула, будто действительно пришла сюда есть. Хотя… поесть не мешало бы.

— Вот и правильно, — кивнула Труди. — Война войной, а обед по расписанию. Раньше так говорили…

— И почему все-таки…

— А зачем?

— Вы умрете.

— Все умрут, — она пожала плечами, будто удивляясь тому, как Кахрай не понимает вещей столь очевидных.

— Но ведь можно умереть по-разному…

— Можно, — Труди отодвинула сливки и подхватила снежно-белой массы, в которой поблескивали тонкие нити карамели. — Например, можно от чумы, а можно от нейронной деградации. Слышали про болезнь Миксона?

— Нет, — честно ответил Кахрай.

— Дрянная штука… генетическая, но мутация сопряженная, поэтому терапия не работает. Пробовали, да… проводились исследования, однако в итоге пациенты умирали сразу, а не спустя пяток лет, как при нормальном развитии.

— И вы…

— Уже пятнадцать живу, — Труди облизала ложечку. — Медицина действительно развивается, да… правда, стоит развитие это немалых денег.

— И поэтому вы…

— Услуги еще мой супруг оказывал. Покойный. Хороший был человек, но когда я заболела, точнее, когда я забеременела и решила пройти генетическое профилирование, ведь мало ли что… и оказалось, что я больна…

Она прикрыла глаза.

И лицо ее вновь преобразилось. Теперь перед Кахраем сидела невероятно уставшая женщина, которая определенно была нездорова. Щеки ее глубоко запали, скулы, напротив, обрисовались четко и даже резко. Выступал над губами тяжелый нос, а сами эти губы казались неровными.

— Мы потратили все сбережения, чтобы стабилизировать меня. Он настаивал на аборте, но я решила рискнуть. Тем более, как выяснилось, моему ребенку повезло, он получил лишь часть дефектных генов, а значит, был здоров. Отметка в карте? Это ерунда, это не помешает… что до меня… мне прочили пару лет. Если, конечно, я соглашусь на замещающую терапию. Правда, страховка ее не покрывает, а инъекции стоят денег. Очень больших денег. Но ведь лаборатория не может работать бесплатно, верно?

Лотта кивнула.

И тоже подвинула к себе мороженое. Шоколадную гору, украшенную розовыми сливками. А вот Кахрай взял мясо. Много мяса.

Не известно, когда получится поесть в следующий раз. А пока…

…капитан вернулся на мостик, и за ним присмотрят.

Эрра обещала найти физика и поговорить с ним о звездах, а также о том, как по этим звездам ориентироваться и есть ли у них вообще шанс нормально выйти из прыжка.

Некко решила заняться бытовыми вопросами.

— Он был хорошим специалистом. И ему даже дали кредит. Только хватило его на полгода моего лечения. Того лечения, которое и вправду помогало, — Труди не выглядела печальной. Пожалуй, Кахрай понимал, почему она говорит.

Устала молчать.

Легендарная Химера… надо же… а ведь и вправду, на подобных ей не обращают внимания, а если и обращают, то забывают их весьма легко.

— Умирать страшно. А умирать так, зная, что постепенно теряешь свое тело, саму способность его ощущать, что оказываешься заперта в нем, словно в тюрьме… он любил меня. И не сразу рассказал, чем занимается. Просто… у нас появились деньги, чтобы продолжить лечение.

— А когда его не стало…

— Я продолжила его работу. Всего-навсего. У меня оставались контакты и связи. Да и… я помогала ему. Во всем. Видишь, деточка, любовь, она никогда и никому не идет на пользу. Не будь любви, он бы не влез в это дерьмо и остался бы жив. А я… я бы умерла в свой срок и вы тоже остались бы живы.

Помолчав, Труди добавила:

— Как и они…

Людей в ресторане было немного.

За дальним столиком устроилась шумная компания, и до Кахрая доносился, что смех, что веселые голоса. Ближе к проходу заняла место семья с мрачного вида дочерью-подростком и пареньком, выкрасившим волосы в розовый цвет. На лбу его сияли кристаллы, а переносицу украшала парочка искусственных роговых выростов.

Чуть дальше о чем-то беседовала семейная пара. И ничего-то в них не было особенного, но вот взгляд зацепился. За улыбку женщины, наблюдавшей, как спутник ее что-то рисует вилкой на столешнице и явно говорит, рассказывает, а она слушает…

— Вам их не жаль? — Лотта проследила за взглядом. И не только она.

— Уже не знаю. Когда долго работаешь, это и вправду становится только работой. Статистикой. Я ведь редко бралась за дела, где и вправду надо было марать руки. Обычно действовала опосредованно. Взломать систему. Поставить пару программ, которые после исчезнут… я была хорошим специалистом по системам безопасности, пока не получила в паспорт отметку. Ограничение трудоспособности. Как же… больным людям нельзя давать повышенные нагрузки. А кому нужен сотрудник, который не способен работать? Вот и попросили…

Ее не было жаль.

Каждый делает выбор. А она сделала не только за себя. И будто чувствуя это, Труди вскинулась.

— Думаете, я не хотела остановиться? Это ведь просто. Вогнать в кровь дозу стимулятора. Или снотворного. Или… мало ли есть препаратов, которые способны оборвать никчемную жизнь. Мне ведь даже документы подделывать не надо, у меня спецразрешение на те, что боль снимают.

— И как?

— Не помогают почти. Уже… но… у меня был ребенок. И муж, который защищал от всего. А потом мужа не стало, но ребенок все еще был…

— И есть?

— Есть. Я говорила себе, что еще год, два… чтобы она повзрослела, чтобы не забыла… нет, мы оставили записи. Разные. Алек вот до самого совершеннолетия видеопоздравления записал. Будут приходить. И я… красивые слова, пожелания и все такое, что положено говорить в подобных случаях. Только… это все не то.