Она зачерпнула мороженое и задумчиво произнесла:

— Не тает. В моем детстве мороженое еще таяло. А тут… стабильная, мать ее, структура… если бы вы знали, как оно раздражает.

— Но все-таки вы решили уйти…

— Ей уже четырнадцать. А у меня… — Труди вытянула руку, показывая не столько сухую ладонь, сколько скрюченные уродливого вида пальцы, которые мелко и часто подергивались. — Терапия перестала помогать. Уколы, которые я делала все эти годы, надеясь, что если не поправлюсь совсем, то хотя бы доживу до того момента, когда изобретут что-то новое…

— Кто предложил контракт?

— Кто только не предлагает, — она попыталась сжать руку в кулак и поморщилась. — Мне говорили, что боль будет. И мне казалось, я ее выдержу. Это ведь не так и сложно… просто надо привыкнуть. Я ведь сильная. Я справлюсь. Раньше ведь тоже болело, до начала терапии, но не так…

— Как вы вообще находили клиентов?

— Посредники. Есть люди, которые занимаются тем, что помогают решать чужие проблемы. Точнее ищут тех, кто способен решить эти самые чужие проблемы. Я считалась одной из лучших. И брала только те, где давали деньги… мне нужны были деньги… даже когда…

Пальцы дернулись, и ложечка выпала из руки, покатилась по полу, привлекая внимание бота-уборщика. Труди попыталась было нагнуться, но зашипела и замерла.

— В спину отдает. Она у меня всегда болела, потянула как-то, когда еще занималась гимнастикой… моя мама полагала, что девочка обязательно должна заниматься гимнастикой, хотя все ей твердили, что к этому у меня никаких способностей. А она требовала. Говорила, что главное упорство. Упорство все одолеет.

Упорства этой женщине было не занимать.

Скольким ставят смертельный диагноз? Многим. Медицина не всесильна. Но большинство смиряется, а эта… она вызывала одновременно и отвращение, и восхищение.

— Боль разная. Она легкая, как дым. И сладковатая, тот настоящий сахар, который получают из тростника. У подсластителей все равно другой вкус, хотя большинство ничего не понимает во вкусах. Им нравится читать мой блог, рассуждать о продуктах и приправах, техниках, правилах, но это все пустое. Дай им синтетическое нетающее мороженое, и они будут рады. Только надо сказать, что приготовлено оно по древней технологии с соблюдением всех правил. Поверят… почему бы не поверить, да?

Она так и сидела, скособочившись, морщась от боли, которая, верно, была сильна.

— И многих вы убили? — поинтересовалась Лотта.

— Не знаю… десять? Двадцать? Сорок? Сколько для тебя будет много?

— Не знаю.

— И я не знаю… не буду лгать, что давалось просто. Особенно поначалу. Но был выбор, плохой человек или сиротский приют для моей дочери… ладно, не приют. Ее моя сестра растит. Она любит детей. И… так получилось. Просто. Но ей тоже нелегко. У нее нет работы и муж совершенно никчемный. Я думала даже, что от него стоит избавиться, но… моя сестра его любит. А он любит ее. И мою дочь тоже. И это нормальная семья. У ребенка должна быть нормальная семья. И нормальное будущее. Хорошая школа. Возможность поступить в хороший университет… дом… свой дом… и путешествия. Мир чудесен. И я хочу, чтобы она увидела его весь.

Труди все-таки распрямилась.

А Кахрай покачал головой. Он тоже любил свою сестру и племянницу. Но убивать?

Хотя… убивали его.

И без особой жалости. И плевать Шефу было, что на годы безупречной службы, что на обещания. Интересно, хоть страховку выплатят? Или спишут на те самые обстоятельства непреодолимой силы, которые договор аннулируют?

— Боли начались с год тому, и тогда я поняла, что времени у меня осталось немного. Контракты… их всегда хватало. Людям нравится решать проблемы чужими руками. Но именно тогда у меня возникла мысль, что, если и браться, то так, чтобы действительно последний, чтобы… одним разом и пять проблем.

— Пять?

— Ты, — кривой палец указал на Лотту.

— И кто заказал?

— Понятия не имею. Я исполнитель. Я получаю инструкции и деньги. И большего мне не надо. Твой приятель…

— Он мне не приятель, — Кахрай все-таки подвинул тарелку с мясом и понюхал. Не то, чтобы опасался, что стейк отравили, но… с такими, как эта, всего можно ожидать.

— Тоже искусственный, — сказала Труди. — В этом мире не почти не осталось ничего настоящего.

— Кроме людей.

— Ах-айорец… и его сопровождение. Я стараюсь не брать заказов на женщин, считайте своего рода проявлением солидарности, но здесь выбора не было. А платили хорошо.

— Сколько? — Лотта сжала кулачки.

— За тебя — десять миллионов. Ах-айорец — пятнадцать, еще пять за свиту в полном составе. Твой приятель пошел по отдельному прейскуранту. Можно считать, мы обменялись. Я получила свои уколы, а они — решение проблемы…

Суммы были не то, чтобы запредельны, скорее исключительно абстрактны. Кахрай пытался представить, сколько это будет, скажем, в сапогах, но не получалось.

Или вот…

В домах. В домах представить куда проще. Сестра писала, что в их районе вода стала отвратительной, что даже фильтры не справляются, а еще производство расширяют, значит, проблемы возникнут и с воздухом. Что она бы переселилась, только кредит за дом не выплачен, а продать его и за треть первоначальной суммы не выйдет.

Пятнадцати миллионов хватило бы, чтобы устроиться с комфортом в пределах первого кольца. А еще за десять можно было бы жить, ни в чем особо себе не отказывая.

— Семь за физика…

— Это такого полного?

— Полного. И слишком умного. Что-то он там такое придумал с потоками… не знаю, главное, патент продавать не хочет.

— Ты же не интересуешься… деталями?

— Смотря какими, — Труди с трудом повернулась и поморщилась. — Мне не интересен заказчик. А вот клиент — дело иное. Я требую развернутую справку. Люди ведь разные, а я… я просто придумываю каждому идеальную ловушку.

— Как на мосту?

— Это так… импровизация. Да и вы так смотрели друг на друга, что просто грешно было не дать вам шанса сблизиться.

— Это… это не шанс, — Лотта порозовела.

— А что тогда? Прекрасная дева в беде, рыцарь в наличии. Я не виновата, девочка, что ты настолько глупа, что не воспользовалась ситуацией.

— Четверо, — разговор ушел совсем не туда, куда следовало бы. — Вы сказали, что пять контрактов.

— Пятый… девять миллионов. Лайнер. Одним нужна катастрофа, другим — подходящий полигон… а я просто немного помогла.

Лотта закрыла глаза.

Нет, она, конечно, знала, что все плохо, но вот чтобы настолько плохо… чтобы… и все становится понятно. И отмывание денег, и пустые счета, и обслуживание, которого не было.