я понял, что должен найти ее, запер машину и бросился бежать.

Не меньше восьми километров я пробежал без остановки, и мне нужно перевести дыхание. Выпрямляюсь, иду дальше и тут слышу крики. Поднимаю голову, прищуриваюсь, разглядывая улицу перед общагой, и тут замечаю ее. Схватившись за живот, она сгибается. Бегу к ней, и тут замечаю Мейсона и Чейза, сцепившихся в драке, Мейсон орет что-то и бьет Чейза по лицу.

– Мейсон, отпусти его! – визжит Кэмерон.

Схожу с тротуара, отвернувшись от них, и окликаю ее:

– Джульетта!

Арианна вздрагивает, потом медленно находит меня взглядом.

Ее губы приоткрываются, и она вскрикивает:

– Ноа…

Тоска в ее голосе причиняет мне мучительную боль.

Детка…

Она ежится, будто боится чего-то, обхватывает себя руками, будто готовится к удару, если я нанесу его, как сделал это на днях.

Милая Джульетта, я ранил тебя.

Острое раскаяние прожигает меня насквозь. Шум драки стихает, и я смотрю на парней.

Мейсон и Чейз стоят в трех метрах от меня на краю газона, у Чейза разбиты губа и правая бровь. Напряжение буквально висит в воздухе. Парни смотрят друг на друга, на нее, на меня и будто чего-то ждут. Я не понимаю, чего именно, но мне все равно.

Снова поворачиваюсь к Арианне и показываю ей свой телефон.

Она смотрит на меня, и в ее шепоте слышится надежда:

– Ты получил мое сообщение?

Я киваю:

– Да.

– И ты пришел…

Я снова киваю:

– Прости, мне нужно было прийти раньше.

Слезы текут из глаз Арианны, она нервно хихикает.

– Ничего страшно. Просто больше так не делай. – Как всегда, она пытается шутить, но в ее голосе слышна боль. А мне-то казалось, что только я переживаю боль потери. Нет. Она страдала, она и сейчас не отошла от боли.

Она моя.

– Никогда, милая. – У меня сжимается сердце. – Больше никогда так не поступлю.

Арианна прикрывает рот ладонью, шмыгает носом, потом улыбается и бежит ко мне.

Я раскидываю руки, но тут какое-то движение привлекает мое внимание. Поворачиваю голову, и меня охватывает паника.

Я кидаюсь вперед.

– Нет!

– Ари! – кричит Мейсон, и крик Кэмерон вторит ему.

Кто-то хватает меня за плечи и тащит назад.

В ту же секунду воздух пронзает визг тормозов, потом звук удара – такой громкий, что мне становится дурно. Воздух наполняется криками, и я вырываюсь из рук, держащих меня.

Разбитое стекло повсюду, оно режет мне колени и руки, когда я ползу по нему. Наконец я оказываюсь у смятого бампера старого пикапа.

Крик разрывает мне легкие, и внезапно я вижу рядом ее друзей.

Кто-то вцепился мне в рубашку.

Кто-то плачет.

Кто-то умоляет.

Я не двигаюсь.

Я не дышу.

Я смотрю на любимую девушку, безжизненно распростертую посреди улицы.

Глава 37

Ноа

Семь мучительных часов без каких-либо новостей. Потом появляется медсестра и сообщает, что произошло осложнение. Это самое страшное, что могло случиться.

Часы ожидания полны страха и сожаления.

И боли, и мыслей: «Ах, если бы…»

Если бы я приехал раньше сегодня…

Если бы я не уехал от нее в тот день…

Что, если я никогда не смогу сказать ей, что люблю ее?

Не смогу уверить ее, что она подарила мне удивительное знание, о котором я раньше и не догадывался, что только она мне нужна и никто больше.

Арианна Джонсон – олицетворение самой жизни.

Без нее жизни нет.

Мы молча ждем следующие шестнадцать часов. Время от времени кто-то вскакивает со стула и меряет шагами комнату, или бьет кулаком по стене, или пинает стул. Если кто-то и выбегает в коридор, спрятав лицо в ладонях, то тут же возвращается.

Наконец выходит доктор, у него темные круги под глазами от усталости. Он спускает медицинскую маску с лица и кивает.

– Вы ждете новостей о мисс Джонсон? – спрашивает он, хотя уже знает ответ.

– Как она? – резко спрашивает Мейсон.

Кэмерон хватает меня за рукав дрожащей рукой.

– Она стабильна.

Прерывистый вздох вырывается из моей груди, и я прячу лицо в ладонях.

Чья-то рука сжимает мне плечо, оглядываюсь и вижу Чейза.

Он кивает мне, сжав челюсти.

– Когда мы сможем ее увидеть? – спрашивает Брейди.

– Скоро, но я должен еще кое-что вам сказать.

– Говорите, док. – Мейсон нервно сглатывает.

Некоторое время доктор разглядывает нас, тщательно подбирая слова.

– Мы боялись, что у нее перелом основания черепа, но, к счастью, МРТ показало, что ничего такого там нет. Однако сотрясение мозга сильнейшее. По совокупности травм пришлось ввести ее в медикаментозную кому.

– О боже! – вскрикивает Кэмерон, и Мейсон крепко прижимает ее к себе.

– Ей больно? – хрипло спрашиваю я.

– Сейчас нет, – доктор держит перед собой планшет, – хотя боль, конечно же, была сильнейшей. Она могла не выдержать, поэтому мы решили, что безопасней будет ввести нашу пациентку в кому.

– Но зачем?

– Нам нужно потянуть время, чтобы все зажило, и самое главное – чтобы не было отека мозга.

– А если случится отек? – Чейз проталкивается к доктору. – Что будет, если отека не избежать?

Доктор терпеливо кивает.

– Тогда мы постараемся уменьшить последствия.

– А сколько вы продержите ее в таком состоянии?

– Столько, сколько ей будет необходимо. День, может быть, два, а возможно, и дольше. Все зависит от того, как пройдет сегодняшняя ночь. Если ночь пройдет без осложнений, то завтра будет уже легче.

Мы переглядываемся, чтобы убедиться, все ли вопросы задали.

Подходит медсестра, которая опрашивала нас, когда мы появились здесь.

– Доктор Брайан, это родственник Арианны. – Она подводит дока к Мейсону.

Доктор протягивает руку, лицо его непроницаемо.

– Можно поговорить с вами наедине, молодой человек? – спрашивает он и выходит из комнаты. Мейс идет за ним.

Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к стене. Мои легкие горят огнем.

Я слышу тихие голоса рядом с собой и крепко зажмуриваюсь.

Перед глазами вдруг возникает ее улыбка, до меня словно бы долетает отдаленное эхо ее смеха. Она тянется ко мне, но только я приближаюсь, чтобы прикоснуться к ней, она растворяется в воздухе.

Я опустошен.

Одинок.

Чувствую боль в пальцах, потом кто-то кладет сверху руку.

Приваливаюсь к стене, Брейди, Кэмерон и Чейз сидят на полу рядом, и тут возвращается Мейсон.

Он удивленно смотрит на нас, потом, видимо, понимает, что кровь на моей руке – моя собственная. Слежу за его взглядом и вижу дыру в стене. Так это же я шандарахнул по ней кулаком…

Мейс сжимает челюсти, срывает с противоположной стены фотографию в рамке и вытаскивает гвоздь, на котором она висела. Хватает со стола книгу и,