«Об утверждении Положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью и Положения о ценных бумагах».

Щербаков В. И.: «Тогда же было решено провести эксперимент – превратить несколько предприятий в акционерные общества, причём разрешить приобретать их акции только юридическим лицам, заинтересованным в их развитии. Таким образом, создать рабочие связи, технологические и кооперационные взаимодействия, чтобы в дальнейшем на этой основе можно было создать конкурентные концерны».

Вскоре появятся первые открытые и закрытые акционерные общества в различных отраслях народного хозяйства: группа самостоятельных нефтяных, ряд металлургических, химических и даже авиационных компаний. А началось всё с Саратовского авиационного завода. Для нескольких отраслей решено было сделать исключение, так из Министерства станкостроительной и инструментальной промышленности СССР создать объединение «Станкопром» (скажем заранее: это решение не оправдало ожиданий). Следующим было Министерство газовой промышленности СССР.

Щербаков В. И.: «Тем более что тогда была достигнута договорённость с Президентом Франции Миттераном о поставках в нашу страну продуктов питания, недостаток которых грозил обострением политической ситуации в СССР. Франция, в свою очередь, в то время начала постепенно закрывать свои атомные станции и нуждалась в поддержке своей энергетики. Нам же нужна была валюта, и помощь в выходе со своим газом на европейский рынок. Так что интересы сходились».

В этом случае дробить отрасль было нельзя, а выходить на международный рынок газа эффективнее централизованно, в этом случае правительству легче регулировать ценовую политику.

Щербаков В. И.: «Созданный газовый кулак становился равносильным совокупности всех действующих тогда в Европе компаний-конкурентов, с кем не смогли бы бороться отдельные мелкие отечественные структуры, но это было бы по силам задуманному нами концерну “Газпром”.

У такого предложения были серьёзные противники, ратовавшие за полнейшую демонополизацию. С одной стороны, недовольство от непонимания: почему Миннефтепром можно преобразовать в объединения по территориальному принципу, а Мингазпром – нельзя? Добывают фактически в одинаковых условиях, бассейны добычи территориальные, трубы прокладывают практически по тем же маршрутам. Почему разный подход? Как привлекать иностранные инвестиции в такой огромный концерн, когда можно купить всего несколько процентов? Другое дело – нефтяники. Можно купить большие пакеты акций и развивать эти объединения на современной технике, которой у нас, к сожалению, не хватало, а некоторых технологий не было вообще.

Тем более что многие влиятельные люди тогда не верили в неизбежность жёсткой драки на внешних рынках, в возможности в том числе и недобросовестной конкуренции… Считали, что наступила эра всеобщей любви и дружбы с нашими западными партнёрами, что мы вливаемся в общий рынок на равных условиях со всеми представителями недавних потенциальных врагов и должны взять на себя роль поставщика сырья.

П.М. Кацура поручил готовить решение по преобразованию Газпрома мне. В реализации задуманного мы сразу нашли взаимопонимание с Рэмом Вяхиревым, в то время первым заместителем министра газовой промышленности. Вяхирев быстро понял, какие перспективы и преимущества возникают при создании нового хозяйствующего субъекта – концерна “Газпром” – и стал надёжным внутригазпромовским союзником. Его вопросы были “приземлёнными”: “Теперь никто из правительства не будет лезть в нашу внутреннюю жизнь?! Мы сами решаем, делать вскрышные работы или подождать, бурить новые скважины или ремонтировать старые… И т. д.” Во всех случаях ответил ему утвердительно, предупредив, что он должен будет выполнять задания по государственным поставкам и нормативы рентабельности. И, конечно, платить налоги».

Для того чтобы этот проект был реализован, предстояло ещё убедить в перспективности задуманного руководителя газовой отрасли— Виктора Степановича Черномырдина, которого Владимир Иванович, естественно, тоже хорошо знал ещё со времён работы на АвтоВАЗе и КамАЗе.

Щербаков В. И.: «Выслушав меня, он возмущённо спросил: “Вы что, меня хотите снять с поста министра?! Не понимаете, что делаете?! Увлеклись всякими фантазиями! Дело не во мне – сегодня я министр, завтра – будет другой. Но, пока занимаю эту должность должен решать важные вопросы отрасли! Всегда так было, всегда так будет!”

Виктора Степановича можно было понять: сегодня он союзный министр, член ЦК КПСС, имеет доступ во все ведомства Советского Союза, он участвует в заседаниях правительства, его приглашают на заседания Политбюро, его уважают, кто-то боится, во всяком случае все партийно-советские лидеры и новые президенты республик обязаны с его мнением считаться. Что важно – он может решать нужные для отрасли вопросы.

И самое главное: воспитание у советских руководителей было таковым, что они считали себя приобщёнными к большому делу. Все они были убеждены, что отвечают в великой стране за важный, доверенный им участок. И без него Родине будет невозможно развиваться. И Виктору Степановичу было тяжело смириться, что его низвергают с высокого поста министра СССР до руководителя, пусть огромного, но производственного объединения Газпром, вдруг он становится фактически простым, хотя и очень заметным, коммерсантом. Как к нему будут теперь относиться, будут ли вообще отвечать на его звонки? Дадут ли ему слово на правительственных совещаниях? Ведь он даже пропуск в правительственное здание потеряет.

То есть вопрос стоял не в личности руководителя нового концерна, а в том, как он сможет в новых условиях руководить отраслью.

Имея большой жизненный опыт, Виктор заявил: “Да, знаю я вас, вы сразу всё у меня отнимете! Говорите красиво, а как попробуем воспользоваться правами – тут же получим по затылку. Твой родной АвтоВаз может сам распоряжаться автомобилями? Нет?! А нам дадут распоряжаться газом? Автомобилями не дали, а газом дадут? Вы меня за кого принимаете? Я, конечно, родом из деревни, но не деревенский дурачок, чтобы в такие сказки верить!

Я убеждал, что свобода, которую он получит, позволит ему самостоятельно принимать решения.

– Да, у меня сразу даже первую вертушку и ВЧ-связь отключат, ещё даже постановление не выйдет!! – недоверчиво говорил опытный министр, знающий, что спецсвязь устанавливается по “закрытому” постановлению, очень узкому кругу высших руководителей страны, и председателя Газпрома, по крайней мере, пока ещё в этом списке точно нет.

– Виктор, клянусь, прямо в постановлении напишу, что все условия материально-технического обеспечения работы и быта президенту (назовём тебя не председателем, а президентом) концерна сохраняются на уровне министра СССР, ты же всем сразу нужен станешь! У тебя же в руках и ресурсы, и деньги!! Мечта, а не работа!!! – убеждал я Черномырдина».

В экономике, в которой практически все материалы фондировались, а деньги имели ограниченные возможности, поверить в это чудо Черномырдину, прекрасно знающему, как работает система, было трудно.

Щербаков В. И.: «Кстати, похожие разговоры мне пришлось вести и с министром угольной промышленности М.И. Щадовым. Михаил Иванович спрашивал: “А кто будет отвечать за отопление страны зимой? Почему в каком-то городе нет угля, почему остановились ТЭЦ? А что