По некоторым оценкам, в 1988 году объём теневой экономики оценивался в 20 % ВВП страны, причём в ряде республик эта цифра была гораздо выше.

Таким образом, это был самый реальный “первоначально накопленный капитал”, который в первую очередь выиграл бы от неконтролируемой, нерегулируемой приватизации на основе анонимных ваучеров. Именно об этом мы и говорили руководству страны, Верховному Совету на всех дискуссиях. Но, как показали дальнейшие события, победить в этой борьбе нам было не суждено…»

В декабре 1989 года Государственной комиссией Совмина по экономической реформе, возглавляемой Л. И. Абалкиным, концепция преобразования экономики страны была подготовлена и представлена II Съезду народных депутатов СССР. Она соответствовала воззрениям Леонида Ивановича и членов комиссии о необходимости поэтапного и длительного перехода к рыночным отношениям.

В правительстве над программой реформ работали сразу три группы: Госкомиссия Абалкина, в которую входил В. И. Щербаков, писала главную часть доклада, разработкой основных направлений тринадцатой пятилетки занималась группа Госплана во главе с Ю. Д. Маслюковым. Одновременно в «Соснах» находилась ещё и весьма представительная группа, возглавляемая первым заместителем Совмина Л. А. Ворониным, которая готовила предложения по совершенствованию механизма хозяйствования – программу «Оздоровление финансового состояния страны».

После обсуждения проекта концепции экономической реформы с привлечением большого количества учёных и практиков в начале 1990 года была создана для работы в «Соснах» уже новая бригада премьера Н.И. Рыжкова. Она стала готовить концепцию перехода страны к регулируемой рыночной экономике.

Обращаем особое внимание: если первоначально готовилась концепция углубления экономической реформы, то теперь уже программа перехода к регулируемой рыночной экономике.

В эту бригаду вошли в основном разработчики из групп Абалкина и Воронина, хотя состав бригады был резко изменён – ушли одни и были привлечены другие.

При этом на разные участки концепции привлекались специалисты из различных ведомств. Вот рассказ замминистра финансов.

Семёнов В. Н.: «Постоянными пишущими в нашей группе были лишь некоторые работники Совмина, включая, конечно, В. Л. Савакова и Г. А. Явлинского. При этом Николай Иванович (Рыжков) держал на контроле подготовку концепции о переходе к рыночной экономике, несколько раз приезжал в “Сосны” для обсуждения со специалистами отдельных её разделов. Он сам редактировал доклад “Об экономическом положении страны и концепции перехода к регулируемой рыночной экономике”, изложенный им на III Сессии Верховного Совета СССР.

Рыжков работал над концепцией перехода к рынку и докладом во втором корпусе на втором этаже в овальном зале. Он сидел в своей коричневой кофте в окружении разработчиков и читал каждую страницу, задавал вопросы и правил текст. Обедать спускался на первый этаж и сидел вместе с другими за одним столом, составленном из нескольких столиков»[122].

Команде, в которую входил и председатель Госкомтруда В. И. Щербаков, в частности, поручили готовить программу приватизации.

Щербаков В. И.: «Работая над текстами законов, мы искренне видели свою задачу в том, чтобы, пока партийные верхи ищут ответы на глобальные вопросы, сделать шаг чуть решительнее, чуть дальше. Порой это выходило боком, но я всегда помнил слова своего учителя Петра Кацуры при назначении меня, 26-летнего пацана, на должность начальника главного планово-экономического управления АвтоВАЗа: “На должность я могу тебя назначить, но уважения и профессионализма ты должен добиться сам!”

Общесоюзную программу приватизации разработали в нескольких вариантах – первый, второй, третий. Когда сдали документы на обсуждение в Политбюро, то в аппарате ЦК получили по полной: вам сказали готовить проект постановления, проект закона, а вы что сюда принесли? Поручили принести проект закона, а принёсли альтернативы. Забирайте назад! Я говорю: “Нет, пункт уже стоит в повестке дня на Политбюро, значит, будем докладывать”.

Были тяжёлые разговоры с Валерием Болдиным, всесильным помощником ЦК КПСС. Я Болдину в итоге в глаза высказал: “Если считаете, что можете меня заменить, прямо сейчас готов уступить место. После назначения делайте то, что считаете нужным, но выполнять ваши указания “переделай бумагу вот так” или “здесь напиши вот так” не собираюсь. То, за что отвечаю, буду делать так, как полагаю правильным, и докладывать буду свою позицию. Вы можете делать то же самое, если сочтёте нужным, но править мою позицию не имеете права”. Так у нас с Валерием Ивановичем сложились с самого начала напряжённые отношения.

Честно говоря, меня это мало заботило. Я всю жизнь боролся за свои убеждения, даже в спорте моим видом было самбо. Люблю Пушкина, особенно “…мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог…” Не раз приходилось показывать зубы, заставлять уважать себя, даже на столь высоком государственном посту.

Однажды, когда я уже был первым заместителем председателя правительства (у В. С. Павлова), Болдин всё же переделал внесённый мною проект указа президента, и это был единственный случай, когда уже подписанный президентом и разосланный всем указ этой же ночью был отозван. Потому что почти ночью я позвонил М. С. Горбачёву на дачу, потом фельдъегерем прислал заявление о своём категорическом несогласии с предложенными поправкам и методами их внесения и прошением об отставке с завтрашнего дня. “Если считается допустимым ситуация, когда работнику аппарата, даже столь высокопоставленному, позволяется без согласования с автором менять смысл текста, подготовленного первым заместителем председателя Правительства СССР, ответственным за реформу и состояние экономики страны, то не вижу в дальнейшем возможности делать практические шаги в зоне своей ответственности. Минэкономразвития (бывший Госплан) полгода готовил эту программу, а правка чиновника, не участвовавшего в этой работе и не знающего глубины проблемы, категорически ломает всю её внутреннюю логику.

Считаю такое действие абсолютно недопустимым и, кроме того, оскорбительным недоверием к моим профессиональным знаниям, опыту и занимаемому государственному посту.

Если это сделано с согласия Президента СССР – прошу освободить меня от занимаемой должности. В любом случае прошу срочно отозвать указ для дальнейшей проработки. С уважением, В. Щербаков”.

Закончилось тем, что президент ночью отозвал указ, на 10 утра назначил совещание, мы в итоге просидели у Горбачёва с Павловым, Догужиевым, Петраковым и Болдиным часов 5 и текст, наконец, согласовали».

Больше никто не решался самостоятельно править тексты, подписанные Владимиром Ивановичем.

Щербаков В. И.: «Может, не совсем к месту, а может, и к месту, но мне вспомнился популярный анекдот времён перестройки: “Звери задумали построить мост через реку. Послали в столицу за брёвнами льва – тому брёвен не дали, дефицит. Отправили медведя – тот же результат, хитрой лисе и той отказали. И тут вызвался осёл. Посмеялись звери, но отрядили его в столицу. Проходит пара дней,