Только об ужасе и позоре, о котором знает одна Мария…

Джой поднял ресницы и посмотрел в ожидающее лицо Инги.

— Нет, — сказал ровно. — Ничего.

— Правда?

— Правда. Ничего… о нас с тобой.

Задумчиво рассматривая его майку, Инга прикусила губу. Джой боялся, будет продолжать спрашивать, даже начал искать ответ, который не оттолкнет ее вновь.

Но Инга сказала неожиданно:

— Ну и хорошо.

* * *

Понятно, что он что-то утаивает. Даже такой хреновый психолог, как я, поняла это — по заминке, по тому, как метнулся его взгляд…

Но мне уже не шестнадцать лет. И даже уже не двадцать пять, увы. Я давным-давно не считаю, что близкие люди должны обязательно знать друг о друге все до конца. И рассказывать обо всем.

Тем более если это не касается нас двоих — значит, не должно и меня касаться.

…Или должно?

— Вот так?

Мы рассматривали горящую на подоконнике свечу. Маленькое пламя отражалось в темном стекле, словно отталкивая от окна ночь.

— Так нормально будет? — вновь спросил Джой.

— Да откуда я знаю? Вообще первый раз этим занимаюсь.

Зажженная в эту ночь свеча освещает потерянную дорогу в небеса или куда там полагается душам, по их собственной вере. Джоевская многоэтажка возвышается над окружающими пяти- и девятиэтажными домами, и нашу одинокую свечу будет далеко видно. Надеюсь, заблудившиеся духи не воспримут ее как путеводную звезду и не слетятся поглядеть, кто им в ночи маячит.

Джой, будто подслушав, предупредил:

— Ты давай смотри в оба, может, и впрямь прадед на огонек заглянет!

Кельты называли эту ночь Самайном. Христиане подогнали под нее свой праздник — ночь перед Днем Всех Святых, Хэллоуин… А славяне отмечали Велесову ночь — когда Белобог передает власть Чернобогу и ворота Нави, страны мертвых, до рассвета распахиваются в Явь, в настоящее. Но смысл один — перемена года, когда граница между миром мертвых и миром живых настолько истончается, что души преодолевают ее беспрепятственно…

А ведь мы с девчонками традиционно Хэллоуин праздновали. Даже Настя присоединялась, когда удавалось спихнуть отпрысков бабушкам. Наряжались колдуньями-привидениями-вампиреллами, делали светильники из тыкв, пекли печенье «ведьмины пальчики» и торты в виде гробиков или могильных плит. Или вообще отправлялись в какой-нибудь клуб на тематическую вечеринку тусить среди таких же страхолюдин. Веселились, короче.

Идиотки.

Сейчас я думаю: а не было ли среди этих резвящихся подделок настоящих? Ночь Мертвых… кто это недавно говорил? Ночь, когда умершие и живые могут встретиться и увидеть друг друга.

Ну, если кто из духов и заглянет к нам на огонек, угощением останется доволен. Наготовили мы столько всякого-разного, что полнедели можно пропитанием не заморачиваться. В центр стола водрузили зубастую тыкву со свечой внутри. Я назвала ее Милочкой в честь знаменитой тыквы Карлсона. Того, что живет на крыше, естественно.

— Ну что, пойдем? — спросил Джой.

Временами мне казалось, что я заигралась в какую-то странную игру без правил или что маюсь натуральной дурью. Джой же и сейчас выглядел уверенным и деловитым. Надо зажечь свечу и помянуть предков? Пожалуйста. Выйти покормить бездомных и безродных призраков? Всегда готов! Решено, подписано и принято к исполнению.

Я уныло поглядела на сумку с угощением. На улицу, где вовсю завывал ветер Самайна, да и осенний дождь от души колотил в окна, не хотелось категорически. Лучше бы пройти по джоевским соседям с мешком и сакраментальным вопросом: «Сладости или гадости?»

Зато Потеряшка, уже целый час достававший меня скулением, — точь-в-точь как нормальная собака, которой невтерпеж, — мгновенно смолк и с радостным пыхтеньем забегал между кухней и прихожей. Ну давайте, папа-мама, побежали! Там хорошо, и весело, и интересно пахнет, быстрее-быстрее!

— Оденься потеплей, — скомандовал Джой. — Где твоя шапка?

— Да мы же всего на пять минут, я капюшон…

— Потеряшка, где ее шапка? — не обращая на меня внимания, вопросил Джой.

Шапка упала откуда-то сверху. Несмотря на то что Джой не мог видеть призрачного пса, он каким-то образом приспособился его успешно дрессировать.

— Все в этом доме против меня! — Я нахлобучила шапку. — Вот! Все довольны? Можно идти?

Джой поправил шарф на моей шее, повыше задвинул молнию куртки и чмокнул в нос.

— Вперед!

Потеряшка привычно втиснулся в лифт за нами. Будь он живым и материальным, такому теленку здесь бы не развернуться. А сейчас нормально: уселся на джоевскую ногу и вместе с нами уставился на указатель этажей. Джой заглянул в сумку, изучая одноразовые пластиковые коробки. Вместо положенных блюдечек-тарелочек, иду в ногу со временем.

— А почему четыре-то? Так положено — на четыре стороны света?

— Не-е… Честно, не знаю, как положено. Так вот просто… решила.

— А-а-а, — глубокомысленно протянул Джой.

Неужели догадался? Или давно знает, что я не так уж упорно игнорирую призраков?

А решила я угостить троих моих знакомцев. Вдруг о них родные не помнят или они таковых вообще не имеют? Пусть тоже порадуются…

— Как у вас это угощение называется? — бормотала я, выходя из лифта. — В какой-то дораме встречала… госурэ, что ли? Ой!

Бегущий впереди Потеряшка вдруг сделал прыжок в сторону и оглушительно — для моих ушей — гавкнул.

Джой подхватил меня под руку.

— Что, споткнулась? Здесь осторожнее, ступеньки выщербленные.

— Ага, — слабо сказала я, таращась на стоявшего у дверей мужчину. Резкие восточные черты, костюм франта века… девятнадцатого? начала двадцатого? Я встретилась взглядом с пронзительными глазами под тяжелыми нависшими веками. Мужчина медленно, отрицательно повел головой.

— Что? — спросила я растерянно. — Чего не делать?

— Ты кого-то увидела?

Пожилой азиат мотнул головой уже энергичнее, но так и не разомкнул крепко сжатых губ. Видя, что я его не понимаю, вскинул массивную черную трость и взмахнул ею крест-накрест, словно преграждая нам путь. Но едва я успела задать новый вопрос, оглянулся на неслышный оклик и… исчез.

— Ну? — нетерпеливо спросил Джой, сжимавший мою руку. Я растерянно перевела глаза на него.

— Джой… по-моему, это был твой предок!

— Дед? Он еще здесь?

— Ушел… И кажется, он не хотел, чтобы мы выходили…

— Наконец-то нацелился к нам в гости? Почтенный чун сиджо! — сказал Джой громко, задрав голову к лестничному пролету. — Поднимись к нам, мы приготовили угощение, через несколько минут тоже будем… Ну что, давай быстренько оставим эту… подкормку на улице и вернемся!