Содар прищурился:

– Аннев, а ведь ты чего-то недоговариваешь.

Аннев замялся.

– Я больше не смогу жить в часовне. Мне придется перебраться в Академию. Сегодня же.

– Вот как.

– Это Тосан сказал, сразу после того, как Испытание закончилось. – Он чувствовал, что должен все объяснить. – Он думает, ты дурно на меня влияешь. Сначала он собирался сделать меня стюардом. Сказал, что я всю жизнь проведу в стенах Академии. Но потом дал мне последний шанс доказать, что я достоин титула аватара. И я доказал. Я добыл и уши, и товары – все, как он приказал. Но жить в часовне мне больше нельзя. И видеться с тобой тоже.

Священник медленно кивнул:

– Думаю, в глубине души я всегда знал, что этот день когда-нибудь настанет. И все же надеялся… впрочем, какая разница, на что я надеялся? Я благодарен за то время, что мне посчастливилось провести рядом с тобой.

Он улыбнулся, но Аннев чувствовал, что за этой улыбкой скрывается невыносимая боль.

– Спи, Аннев. А когда проснешься – мы по-настоящему поговорим, обещаю.

– Ты никому и никогда не должен повторять то, что сейчас услышишь. Об этом Академия сообщает лишь мастерам-аватарам, взяв с них обещание молчать. – Содар прочистил горло. – Все, что говорят вам древние о ваших родителях, – ложь. Добровольно в Академию вас никто не отдает. Когда знающие жены отправляются на жатву – или сбор урожая – это значит, что они крадут младенцев из колыбелей.

– Об этом я и сам догадался, – ответил Аннев. – Лучше скажи, где я родился? В каком городе?

– С тобой вышло иначе, чем с остальными мальчиками. Ты родился не в Лукуре и не в Баноке. Ты появился на свет здесь, в Шаенбалу.

– Здесь? – изумленно воскликнул Аннев. – В этой самой деревне? Но как же…

– Да, в этой самой деревне, – продолжил Содар. – Ты родился с одной ручкой. Поэтому твоих родителей убили, а знающие жены унесли тебя в Чащу, чтобы бросить там на съедение зверям.

Аннев кивнул. Этот обычай был хорошо ему известен.

– Почему же меня не съели?

– Потому что я тебя спас. Я следил за женщинами, выжидая удобного случая. Они начали ссориться и в итоге попытались друг друга прикончить. Одна хотела тебя убить, другая – забрать тебя с собой. Первая была матерью Маюн – она погибла в Чаще, а вторая… думаю, это с ней ты повстречался вчера.

– Ведьма! – выдохнул Аннев.

– Полагаю, что так. Ее звали Кельга. Она сказала, что долго тебя ждала. Она владела магией. Но не даритской. Это было какое-то более темное искусство. Магия терранцев, вероятно.

Слова Содара звучали вполне убедительно.

– А что с ней случилось?

– Мать Маюн ее ослепила, и поэтому в Шаенбалу Кельга уже не вернулась бы. Я был уверен, что она погибнет или, милостью Одара, выберется из леса к людям. А она все эти годы пряталась в Чаще… как только ей удалось выжить?

– Это из-за меня, – уверенно заявил Аннев. – Она сказала, что ждала меня. И что меня ищут.

Содар кивнул:

– О чем-то подобном написал Крэг. Он говорит, чтобы я… мы были осторожны, потому что за тобой охотятся.

– Охотятся? – Аннев покачал головой. – Но кто я такой? Я ведь и деревню-то никогда не покидал – кто меня может знать? И что им от меня нужно?

Содар улыбнулся:

– А вот это и есть та самая тайна, от которой я пытался тебя оградить. Тайна, которая тяжким бременем ляжет на твои плечи. – Он ненадолго умолк. – Ты по-прежнему хочешь ее услышать? Подумай хорошенько: ты уверен, что готов расстаться с детством?

– Я перестал быть ребенком, когда убил ту ведьму – Кельгу.

– Да… думаю, так и есть.

Некоторое время они сидели в полной тишине. Наконец Содар со вздохом произнес:

– Прости меня, Аннев. Мне не следовало оставлять ее в живых. Если бы я только знал, что она станет для тебя угрозой… – Он покачал головой. – Но тогда я мог думать только о том, как тебя спасти, как скрыть от других твое несовершенство.

– Но как тебе это удалось? – перебил его Аннев. – Знающие жены не вернулись, а если бы тебя увидели с младенцем, от которого они должны были избавиться, то забили бы камнями насмерть.

Содар наклонил голову, соглашаясь:

– Сначала я прятал тебя в часовне. А потом выкрал из Проклятого хранилища магический протез.

Аннев стянул алую перчатку и, осмотрев руку, с удивлением отметил, что от ран почти не осталось следа. Он попытался вообразить, как Содар крадется по темным коридорам Академии, ловко обходит коварные ловушки и тайком проникает в хранилище (самому юноше и видеть-то это место не доводилось, не то что в нем бывать), а там обыскивает пыльные полки в поисках протеза, и весь этот риск – ради его, крошечного Аннева, жизни…

Аннев сжал руку в кулак и поднял взгляд на наставника. Тот кивнул, расценив это как предложение продолжить рассказ.

– С двумя ручками ты выглядел как самый обычный младенец, и через несколько недель я подбросил тебя к остальным малышам.

– Но как же я тогда оказался в твоей часовне? Почему тебе позволили забрать меня к себе в помощники?

Содар улыбнулся:

– Я мог бы сказать, что использовал магию, но это было бы слишком просто. Правда такова, что мне помогли моя осведомленность, настойчивость – и, конечно же, удача.

– Как это?

– У знающих жен имеется особый журнал, куда вносятся сведения о каждом младенце: возраст, кто из знающих его выкрал, кем были его родители. Каждый помечается определенным числом, соответствующим территории, где он был похищен. О тебе же в журнале не было ни слова, что вызвало нешуточный переполох: как же так, неужто всегда безупречные знающие жены допустили столь непростительную оплошность? Ну а я тут как тут: прихожу и спрашиваю, не найдется ли среди новых младенцев какого-нибудь мальчишки, которого не жалко было бы отдать мне в ученики.

Губы Аннева тронула чуть заметная улыбка.

– И тебе отдали неучтенного младенца.

– Именно. К тому же урожай в том году оказался особенно велик, и, думаю, Академия была рада избавиться от лишнего голодного рта. Скорее всего, Кьяра и Тосан возражали, но все их внимание занимали жены, не вернувшиеся из Чащи, так что повозиться пришлось только с Винзором: мы долго спорили и в конце концов договорились, что ты будешь совмещать службу в часовне с тренировками в Академии.

– Теперь понятно, – сказал Аннев. – Но объясни: почему ты вообще меня спас? Ты ведь каждый день из-за меня жизнью рискуешь! И почему кто-то за мной охотится?

– Помнишь, что я тебе о нем говорил?

Содар постучал по красному флагу, покрывавшему стол.