– Ты о ком сейчас? – спросил Артем.

– Во-первых, об Ульяне с Данькой. Когда он выздоровеет, она уедет…

– Она уедет только после суда, – поправила его Алла. – Ульяна – одна из ключевых свидетелей по делу, и мы не можем без нее обойтись. Однако я помогу ей чем смогу. Ульяна хотела бы переехать куда-нибудь, где Рубальский ее не найдет, но, если все пройдет так, как мы ожидаем, он выйдет на волю только тогда, когда его сын уже станет взрослым человеком!

– Что ж, хорошо, – ответил на это Мономах. – Мне кажется, Дане понадобится хороший детский психолог, ведь Досифею и Константину удалось убедить его в том, что он – ангел! Парнишка искренне в это верит, и выбить эту ерунду из его головы будет ох как непросто!

– У нас есть отличный специалист, – заверила его Алла. – Я обязательно прослежу, чтобы Ульяне с сыном оказали необходимую помощь: думаю, ей она тоже нужна, ведь Ульяна – типичная жертва домашнего насилия, и ее также необходимо вытаскивать… Владимир Всеволодович, а кого третьего вы имели в виду?

– Настасью, девчушку, которая помогала мне с больными мужиками. Она изъявила желание покинуть общину, причем сделала это еще до того, как узнала о гибели Досифея. Есть надежда, что ее намерения серьезны: она попросила меня помочь ей восстановиться в медицинском колледже. Я обещал взять ее санитаркой на полставки – хоть что-то зарабатывать сможет!

– Еще одна спасенная душа! – усмехнулась Марина. – Наслышаны, Владимир, о ваших личных подвигах!

– О подвигах?

– Ну, не будьте так скромны: вам удалось в одиночку предотвратить эпидемию туляремии в общине и, возможно, помешать ее распространению, определив источник заражения!

– Что ж, не стану спорить, но скромность тут ни при чем: я мог помочь, и сделал это, вот и все! Туляремия – опасная болезнь, а вокруг живут люди, которым могло прийти в голову воспользоваться вырытым новым колодцем. Необходимо определить границы очага заражения и произвести необходимые мероприятия.

– А что делают в таких случаях? – спросила Марина.

– Проблема в том, что с самого начала все сделали не так, как нужно. Мне стало известно, что на месте, где общинники решили рыть колодец, раньше располагалась звероферма. Она давала работу живущим поблизости людям. Потом что-то произошло, и ферма закрылась. Я думаю, имела место вспышка туляремии, и хозяин предприятия вместо того, чтобы проинформировать Роспотребнадзор, который произвел бы дезинфекцию местности, свалил трупы животных в яму и засыпал землей. По правилам нужно было их кремировать, все вычистить и следить, чтобы на этом месте какое-то время не велось никакой активности.

– Но община ведь там давно, верно? – напомнил Гурнов. – Что, Досифей не знал про звероферму?

– Никто не знал, что точно там случилось, просто в один прекрасный день она прекратила свое существование. Люди, которые там работали, тоже могли быть не в курсе. Африканыч, к примеру, говорил, что животных отравили – ему кто-то это рассказал, и он не имел оснований не верить. Зато на том месте находится подземный источник – не просто так директор зверофермы в свое время облюбовал данный участок! Вот Досифей и подумал, что незачем добру пропадать, и решил воспользоваться практически готовым источником.

– Кстати, я все хочу тебя спросить, что с твоими пациентами? – спохватился Иван. – Про Данилку все понятно, а мужики-то как?

– В общем и целом, все хорошо. Один еще в тяжелом состоянии, но его жизни ничто не угрожает. Остальные уже гораздо лучше, они проходят терапию в Боткинской больнице.

Алла уже не в первый раз подумала о том, как странно с самого начала складываются их отношения с Мономахом: каким-то непостижимым образом время от времени его медицинская деятельность переплетается с каким-нибудь ее расследованием, а дальше они распутывают клубок вместе. Результат, что характерно, обычно оказывается лучше, чем в случае, если бы она работала без него!

Сидя в доме Мономаха, Алла вдруг со всей ясностью осознала, что, пожалуй, никогда не чувствовала себя счастливее, чем сейчас: именно в этом месте, в этой компании людей, каждый из которых ей приятен, в такую погоду, когда раскаты грома шумно врываются в неспешно текущую, словно расплавленная карамель, беседу, непростой предмет которой казался менее тягостным из-за обстановки всеобщего понимания и теплоты. Дома Аллу ждал Дмитрий. Он позвонил, когда она ехала к Мономаху, и спросил, как скоро она вернется. Честно говоря, ехать домой не хотелось. Алла жалела о том, что смалодушничала, вовремя не поговорив с любовником откровенно из-за постигшей его утраты. Теперь она не сомневалась, что сказать правду было легче именно тогда, а сейчас все так запуталось… С другой стороны, они ведь оба давно не дети, верно? Негойда – взрослый мужчина, вполне способный пережить разрыв с женщиной, которой даже ни разу не сказал, что любит ее! Вдруг ему всего лишь удобно быть с кем-то – не конкретно с ней, а просто с человеком женского пола, с которым можно поболтать, когда есть время, и получить удовольствие в постели?

Гроза закончилась, и пока Мономах что-то втолковывал Сархату и Денису, Алла решила выйти и подышать пропитанным озоном воздухом. С листьев растущих вокруг дома лип и плакучих берез капала вода, их зелень была яркой, словно только что нарисованной акварелью, а от озера вдали поднимался туман. Подняв голову, она заметила маленький кусочек радуги: часть ее была видна, а вторая половина спряталась за кронами деревьев в лесу. Воздух казался прозрачным, Алла с удовольствием дышала полной грудью, вдыхая ароматы влажной земли, дерева и цветов. Вокруг царила такая благодать, что Алле с трудом верилось, что где-то рядом случаются ужасные вещи, люди калечат и убивают друг друга… Но здесь, на пороге дома Мономаха, все это казалось нереальным, словно происходило на другой планете!

– Не помешаю?

Алла давно заметила, что у Олега удивительно приятный голос – не только сам тембр, но и манера произносить слова. Жаль, что он так и не стал священнослужителем: с такими прекрасными данными и потрясающим красноречием он непременно очаровал бы всю свою паству, где бы ему ни довелось служить! Она легко могла представить его себе в праздничном облачении, читающим, скажем, Рождественскую проповедь своим проникновенным голосом, заставляя людей отрешиться от земных дел и подумать о вечном… Хотя что она в этом понимает!

– Нет, конечно, – ответила она на его вопрос. – Воздух – просто сказка!

– Все меняется после грозы, да? Как будто природа очищается, и кажется, что так будет всегда!

– Природа, может, и очищается, только вот люди, к сожалению, нет.

– Да вы философ! Володя говорил, что вы – неординарная женщина, редкий, гм… экземпляр.

– Он так говорил?

Алла едва не зажмурилась от восторга, хотя, пожалуй, определение экземпляр не слишком ласкало слух. Они немного помолчали.

– Олег Всеволодович…

– Бросьте – просто Олег!

– Хорошо, Олег, я вот все хочу вас спросить… Только заранее прошу извинить, если вам покажется, что я вторгаюсь в…