– Мы с Рессом и Брулло теперь видимся не так часто. Но скоро день очередной встречи.

Аэлина кивнула и развернула вторую карту с лабиринтом городских сточных туннелей. Края карты заворачивались, и Аэлина прижала их несколькими ножами, достав их из-под одежды. Недурной арсенал.

– Аробинн узнал, куда делись пропавшие узники. Их вчера вечером отправили тюремным обозом в Морат. Тебе об этом известно?

Еще один просчет, свалившийся на его плечи. Еще одна беда.

– Нет, – глухо ответил Шаол.

– Такие обозы движутся не слишком быстро. Они не могли уехать далеко. Ты мог бы собрать отряд и устроить засаду.

– Знаю, что мог бы.

– Знать и устроить – разные вещи.

Шаол уперся ладонью в карту.

– Скажи, ты позвала меня сюда, чтобы показать мне мою полную бесполезность?

– Нет, Шаол. Я тебя позвала, думая, что это будет полезно нам обоим. И на тебя, и на меня много чего навалилось за последние дни.

Ее бирюзовые, с золотыми крапинками глаза были удивительно спокойными. Это спокойствие как-то не вязалось с ее словами.

– Когда ты сделаешь следующий шаг? – спросил Шаол.

– Скоро.

Опять неопределенный ответ. Стараясь говорить как можно спокойнее, он спросил:

– Есть еще что-то, о чем мне необходимо знать?

– Постарайся держаться подальше от сточных туннелей. Если не послушаешь моего совета, считай, что подписал себе смертный приговор.

– Где-то в подземельях остаются люди. Мы нашли гнезда, но там было пусто. Я не могу бросить пленников на произвол судьбы.

– Я понимаю твои благородные устремления… – Это было сказано таким тоном, что Шаол стиснул зубы. – Но по туннелям шастают не только гвардейцы, управляемые валгами. Есть твари и пострашнее. Уверяю тебя: если кто-то окажется в их владениях, они не посмотрят на это сквозь пальцы. На твоем месте я бы взвешивала все за и против.

Аэлина откинула волосы со лба. К ним снова возвращался их естественный золотистый цвет.

– Так ты собираешься устраивать засаду на тюремный обоз?

– Разумеется, – коротко ответил Шаол.

Ей, конечно, все равно, что численность мятежников заметно уменьшилась. Многие решили покинуть Рафтхол. Многие залегли на дно, все больше убеждаясь в бессмысленности войны с королем и отказываясь понапрасну рисковать жизнью.

В глазах Аэлины что-то вспыхнуло. Неужели тревога?

– Учти: замки на дверях повозок могут быть защищены темной королевской магией. Сами двери окованы железом изнутри и снаружи. Захватите с собой все необходимое.

Шаол чуть не рявкнул от ее повелительно-снисходительного тона. Но… Ей тюремные повозки известны не понаслышке.

Стараясь не встречаться с ней глазами, Шаол встал и собрался уйти.

– Передай Несарине, что принц Рован благодарит ее за одежду, – вдруг сказала Аэлина.

Это что еще за чертовщина? Возможно, очередная утонченная издевка.

Шаол направился к двери. Рован предупредительно отошел и даже пробормотал слова прощания.

Уже на улице он вспомнил: Несарина рассказывала, как недурно провела вечер с Эдионом и Аэлиной. Неужели она с ними… подружилась? До сих пор он не задумывался, что и Несарина может подпасть под чары Аэлины Галатинии.

А как еще должна вести себя королева? Вселять уверенность в окружающих. Двигаться вперед. Нести свет.

Даже если для этого понадобится убить Дорина.

Их последний разговор состоялся в день спасения Эдиона. Тогда они накидали взаимных обвинений, тяжесть которых ощущалась до сих пор. А когда Аэлина освободит магию… Шаола вновь охватили мрачные предчувствия.

В следующий раз ее меч не остановишь никакой стрелой. Аэлина попросту испепелит стрелка.

Аэлину ждало множество дел: неотложных, жизненно важных. Большинство из них были жуткими и опасными. Но она решила на один день вынырнуть из их лавины.

Ей захотелось показать Ровану город. Стараясь, где только возможно, двигаться в тени, она водила фэйского принца по красивым улицам богатой части Рафтхола. Потом они заглянули на несколько городских рынков. До дня летнего солнцестояния оставалось всего две недели. Горожане любили этот праздник и торопились заранее запастись всем необходимым.

Хвала богам, на всем протяжении их прогулки они ни разу не учуяли запаха Лоркана. На перекрестках главных улиц дежурили королевские гвардейцы, что позволило Аэлине показать Ровану потенциальных врагов. Рован быстро оглядел и оценил гвардейцев. Обостренное фэйское чутье сразу распознало, кто из них пока остается людьми, а кто одержим мелкими валгскими демонами. Аэлина не сомневалась, что он легко расправится с любым и демоны для него не помеха. Но присутствие гвардейцев портило ей настроение. Рафтхол был по-своему красив, и Аэлине хотелось показать Ровану эту красоту, прежде чем тащить его в сумрак и зловоние подземелий.

Желая поднять настроение, она повела фэйского принца в пекарню отца Несарины, где купила несколько грушевых пирогов. А в гавани Рован даже уговорил ее попробовать жареную форель, которую готовили тут же, на больших сковородах. В свое время она зареклась есть рыбу. Вилка с куском форели застыла возле ее рта. Морщась, Аэлина решилась проглотить кусок… Черт побери! Форель имела отменный вкус. Настолько отменный, что, расправившись со своей порцией, она оттяпала кусок от порции Рована. Фэец заурчал, как рассерженный кот, у которого отняли еду.

Надо же: Рован с нею. Здесь, в Рафтхоле. Ей хотелось столько всего ему показать. И столько рассказать про свою прежнюю жизнь. Прежде у нее никогда не возникало подобных желаний.

Пока они стояли у воды, наслаждаясь речной прохладой, вблизи послышался свист плетки. Это Рован тоже должен был увидеть – вереницу рабов. Скованные общей цепью, они грузили товары на корабль. Рука Рована застыла на ее плече. Оба молча смотрели, не в силах что-либо изменить.

«Скоро все будет по-другому», – пообещала себе Аэлина. Вместе с адарланским королем исчезнет и рабство. Закон о его отмене должен стать одним из первых законов нового королевства.

К гавани примыкал небольшой рынок. Аэлина и Рован неспешно брели мимо прилавков. В одном углу торговали цветами. Ветер, дувший с реки, приносил ароматы роз и лилий. Звонкие голоса продавщиц зазывали покупателей, уверяя, что у них найдутся цветы на любой вкус.

– На твоем месте галантный кавалер купил бы мне…

Лицо Рована побледнело, глаза сделались пустыми. Он смотрел на девушку с большой корзиной оранжерейных пионов, висевшей на ее согнутой худенькой руке. Совсем молодая, черноволосая, с приятным лицом… Боги милосердные, что она наделала!

Рована нельзя было сюда приводить. Как она могла забыть про Лирию? Давным-давно эта девушка торговала цветами на рынке в Доранелле. Простая бедная цветочница. Но принц Рован, увидев ее однажды, сразу понял: это судьба. Их жизнь была просто сказочной, пока на горный дом, где жила Лирия, не напали враги. Рован тогда сражался совсем в других местах. Почуяв беду, он обернулся ястребом и полетел домой, чтобы найти лишь пепелище и тело убитой Лирии. Ее убили, когда она была беременна ребенком Рована.