Я отстал не сильно, не больше сотни метров. Фритьеф в какой-то момент обогнал меня, но это мы уже бежали обратно.

У бадьи Стьюрн растирался снегом. Я засмотрелся на него. Да, это не Фритьеф, и даже не Хельми — живая ртуть! Под кожей перекатывались рельефные мышцы. И шрамы, столько я еще не видел!

— Молодец парень! Как говоришь тебя? Асгейр?

— Да, — я со свистом гонял воздух легкими, — Брансон.

— Это не Брана Щитоносца сын?

— Он, — подтвердил моющийся в бадье Фритьеф.

— Знавал твоего отца, хороший был боец, — кивнул Стьюрн, — и ты, смотрю, по его дорожке решил пойти? Правильный выбор, парень, думаю поймешь со временем.

Он взял поданное кем-то полотенце и вытираясь направился в дом. Ко мне, все еще стоящему упершись руками в коленки и пытающемуся отдышаться подошел Хельми.

— Это Стьюрн Гудисон, херсир ярла Рагнара. Он старший брат Асбьёрна Рыжего, приехал отпраздновать Йоль с родней, а тут такое… Это хорошо, что он с нами, Стьюрн настоящий вождь. Умный, удачливый. — Хельми помолчал, покосился на моющегося Фритьефа, сказал тише, — постарайся ему понравиться. Если он тебя заметит, считай ты выкинул счастливую кость в этой игре.

За завтраком, проходящим необычно рано для орков мнения что делать дальше разделились.

— Надо послать гонца в Борг и ждать подмоги от ярла!

Ну конечно, это мой осмотрительный старший брательник! Все еще будущая гроза всего и вся.

— Да о чем ты, Сигмунд! Зачем? Опять вся слава победителей троллей хирдманам достанется, а нас тут как будто и не было! Ты не хочешь, чтоб скальды о тебе складывали песни?

Блин, а это горячий Хельми, славу ему подавай! Было бы неплохо наслаждаться славой при жизни. От посмертной мне как-то не тепло не холодно.

— До Борга дней пять пути, — как только начал говорить Стюрн, возникший было за столом базар прекратился, — и обратно пять. Еще пара дней, не меньше уйдет на сборы… Нет, столько ждать не годиться. Стада все по домам увели, значит тролли теперь на дома нападать будут. С Вегарда они только начали.

— С чего ты так решил? — спросил Асбьёрн. Хм, а они чем-то отдаленно похожи.

— Им, как и нам, надо что-то есть. Не просто так они пришли на южную сторону гор, не просто. Видимо голод страшнее орочьих копий. — он вздохнул, — А еще я думаю, эти — изгои своего рода, — Стьюрн прищурился, обвел всех тяжелым взглядом, — но если остальные тролли поймут, что здесь есть чем поживиться, и мы не даем отпора…

Общий тяжкий вздох как стон прокатился по дому.

— Но Сигмунд прав, к Рагнару гонца послать надо. Если мы не справимся, кто-то должен будет закончить наше дело.

Тишина повисла, я бы сказал — звенящая. Все сидели, смотрели прямо перед собой или в стол.

— В Борг пойдет Хьярти, — решил наконец Стьюрн, — коль он видел последствия нападения, он и расскажет. Остальные — доедаем и собираемся, нечего сидеть рассуждать.

Перед самым выходом ко мне подошла Гретта.

— Тоже идешь?

— Да, — только и нашелся что сказать я, — понимаешь…

Но девушка перебила.

— Понимаю, иди. Помнишь, я говорила, что день после Йоля это день судьбы?

— Ну, что-то такое, кажется, припоминаю.

— Я думала провести эти дни с тобой, Асгейр, думала тогда мы будем вместе… — грустно сказала Гретта, — Но получилось иначе. Видимо у тебя и правда судьба воина. Иди.

Забежал к Коллю в кузню.

— Слушай, а ты случаем еще наконечников не делал?

— Тебе срочно?

— Вообще-то я с вами собирался…

Кузнец окинул меня задумчивым взглядом, что-то мысленно прикинул, вздохнул.

— Да, наверно твоя штука нам пригодится. Погоди…

Наконец он вытащил на свет десяток готовых наконечников.

— Что успел. Здесь половина четырехгранных бронебоев, половина срезней. Раскалывающих пока не делал… И вот еще что, — он как бы извиняясь пожал плечом, — колечек на хвостовики не делал, стрелы будут с сильным балансом вперед.

— Ерунда! — с энтузиазмом отмахнулся я, — Спасибо Колль! Побегу Стейна ловить.

Стейн ходил смурной — его не брали. От одаля Гунара шли сам хозяин, Хельми как действующий хольд, и Колль — еще не забывший как за оружие держаться ветеран.

— А ты идешь?

— Конечно!

— Завидую тебе. Ладно, собирайся, я все сделаю.

Бросился в дом. Наскоро увязал на понягу неизменные одеяла, сухую сменную одежду, запасные носки… Что еще? Несколько сушеных рыбин, сушеного же мяса. Налил во флягу меда. Топор и сакс на поясе, перекинул через плечо чехол с арбалетом, копье и трофейный щит подхватил у выхода, выскочил на улицу.

Мужики толпились во дворе. Помимо Гунаровских и Йоргнесонов шли: Асбьёрн с двумя своими то ли родичами, то ли работниками. Грегер, с уже знакомыми парнями. Ингвар с одним помощником, два незнакомых одальбонда тоже с парой орков каждый. Если считать со мной и Стьюрном двадцать два рыла.

— А ты куда? — меня окинул презрительным взглядом Сигмунд.

Как же он достал! Не сильно фильтруя последствия, почти выплюнул:

— А сам догадаться не в состоянии?

— Идут только мужчины.

— Но тебя же взяли?

Послышались сдержанные смешки, на нас стали обращать внимание. Краем глаза заметил, что и Стьюрн смотрит внимательно.

— Ах ты щенок… — начал заводиться Сигмунд.

Ну давай, давай! Я скинул с плеча щит, перехватил за рукоять, встал в защитную позу: левая рука со щитом чуть впереди, правой придержал копье на плече, чтоб не сползало. Отставил назад правую ногу, левая подсогнута. Ну же! Давай!

Сигмунд криво ухмыльнулся, и… не обманул ожиданий!

Будущий форинг с подшага попытался влепить ногой мне в центр щита, ожидая что меня, как и в прошлый раз унесет от удара как щепку. Обломинго дядя, птичка есть такая!

За мгновенье до того, как башмак брательника должен был прилететь в умбон, я сместился зашагнув отставленной правой ногой влево. И когда слонопотамья ножища прилетела в щит, она встретила лишь его край, который просто отклонился, как дверца на петлях. Не встретив ожидаемого сопротивления Сигмунд провалился в удар подавшись вперед. И я, уперевшись обеими ногами всю свою массу вложил в толчок щитом, пришедшийся в корпус старшенького.

Честно говоря, я надеялся, что он просто пошатнется, оступится. Но Сигмунд грохнулся на землю как уроненный шкаф, разве что успел подставить обе руки. Ни тебе перекатов кувырком, ни каких-нибудь кульбитов. Я даже пожалел, что сейчас зима, а на дворе утоптанный снег. Вот было бы славно — мордой в грязь в прямом и переносном смысле!