Традицию эту ввел для своих внуков еще Густав. Тот самый, которому памятник открывали. Он вообще был родоначальником всего, чего можно — от самого королевства в целом, до Дня города в частности. И весьма интересным человеком, опередившим свое время. Георг, как член королевской семьи, читал не только общедоступные документы, но и те, что хранились только в семье. А существовали еще бумаги, которые были до сих пор засекречены, и доступ к которым он получит только в том случае, если станет королем!

Как Георг понял из скупого и весьма обобщенного рассказа отца, Густав был гением аналитики, предсказавшим многие исторические события. И поскольку большинство этих предсказаний сбылось, к его предупреждениям относились очень внимательно. Единственный король Ливонии, не воспринявший их всерьез, потерял часть территорий и как-то подозрительно вовремя помер.

Земли удалось вернуть с трудом, возникший с соседями конфликт едва уладили, но с тех пор подобных проблем не возникало. Да и глупо не прислушаться, если Густав не только требования писал, но и пояснения к ним делал. К пункту «наследник должен получить образование только в Ливонском королевстве», например, шло примечание о собственном опыте во время обучения в Падуе. Дескать, в иноземных университетах не только знания дают, но и учат любить чужую страну, приучают к чужой культуре.

Да там был даже пункт для тех, кто правила соблюдать вообще не желал! Хочешь учиться за рубежом? Планируешь жениться на прачке? Не желаешь в принципе напрягаться, получая должное образование и соблюдая строгий этикет? Флаг в руки! Подписываешь отречение, получаешь приличную сумму подъёмных, и можешь сваливать из страны куда захочешь.

Прецеденты были. Последний, правда, лет сто назад. Тогдашний наследник, увлекшись дамой полусвета, решил махнуть в Париж и жить там припеваючи. Какое-то время ему это удавалось. А потом деньги кончились. Выплата-то одноразовая полагалась, а не ежемесячная. И какой итог? Дама от него сбежала к более богатому покровителю, а его (из жалости) попробовали пристроить хоть к какой-то работе. Неудачно. После этого, согласно последнему отчету, наследник «был предоставлен самому себе», и что с ним стало дальше — неясно.

Лет через 20-ть, правда, в Париже всплыл якобы бастард, но кажется, это было больше игрой спецслужб. Дело это было давнее и темное, так что Георгу оно было не интересно. Не притащился никто права на корону предъявлять, и ладно.

Придурки, в общем-то, в каждой стране появлялись. Но заканчивали примерно одинаково — трагической безвременной кончиной. В России потенциальный искатель мирового господства неудачно молочка холодного попил. А уж и армию собрал, и карту завоевания Европы сварганил, и даже меморандум опубликовал. Вдова была безутешна! Но чтобы вложенные деньги не пропали, войско направилось на маневры под руководством очередного потомка Делагарди, которого почти сослали в Сибирь за невосторженный образ мыслей.

В Швеции король все-таки успел начать войну. Причем с Россией. Ему, видите ли, побережья Балтики было мало. В результате, были потеряны вообще все Балтийские земли. А Ревель, Нарва и Пернов стали русскими городами. Хорошо дальнейшего вторжения не последовало — вопрос удалось урегулировать с помощью брачного союза, но больше подобных проблем не возникало. Торговые связи между странами были настолько крепкими и запутанными, что воевать друг с другом было полным идиотизмом.

Дополнительным шведско-русским договором была подтверждена независимость Ливонского королевства, а так же уточнен список льгот для торговцев обеих стран. Договор этот действовал до сих пор. Но когда Георг попытался возмутиться на эту тему, отец показал ему выкладки короля Густава, проверенные и дополненные лучшими современными финансистами. И выходило, что Ливонское королевство на этих льготах не только ничего не теряло, но ещё и в прибытке оставалось. Просто прибыток этот был… непрямой.

Открыть памятник такому человеку было действительно честью. Тем более, что на празднование прибыли представители других стран.

Первыми подсуетились норвежцы. Они всерьез считали Густава покровителем своего отечества, поскольку именно благодаря ему получили сначала частичную, а затем и полную независимость. Хотя и продолжали поддерживать довольно тесные (особенно торговые) связи со Швецией.

В Норвегии даже существовал День Густава, когда проводились различные спортивные состязания, типа метания копья/топора, реслинга, поднимания тяжестей и много чего другого. Традиция зародилась тоже при Густаве, когда его дочь Анна выбирала себе жениха. В результате, празднование сделали ежегодным, королевский титул стал передаваться по женской линии, а требования к принцу-консорту были весьма своеобразные. Он должен проявить себя либо политике, либо в военной сфере, либо в научной. Происхождение со временем стало не так уж важно.

Насколько Георг помнил, нынешней наследнице норвежского престола было всего десять. Так что стимул для подрастающего мужского поколения был мощный. Тем более, что смешение крови давало отличный результат — женщины-королевы Норвегии были хороши собой, хоть и крупноваты. Причем не из-за лишнего веса, а из-за увлечения мужскими видами спорта.

От шведского короля прибыл только посол. Георг знал, что дед до сих пор простить не мог, что его авантюра окончилась пшиком, и что его сын все-таки стал только принцем-консортом. Радовался бы, что вообще на брак согласились! Густав и по этому поводу заметки оставил. Дескать, поскольку он сам вступил в брак, который может считаться близкородственным, потомству следует быть осторожным.

Для соблюдения баланса интересов Швеции и России, Густав придумал довольно изящное решение. Невесты/женихи для Ливонского короля/королевы отбирались из каждой страны по очереди. Главным мерилом было происхождение, наличие хотя бы минимального образования и отсутствие родственных связей с семьей Густава.

В прошлом поколении было сочтено, что родственная связь достаточно истончилась, и мать Георга, ставшая к тому времени королевой, вышла замуж за шведского принца. Благо, их там было четыре штуки. Наследник, разумеется, не рассматривался, но и без него обошлись. Мать Георга выбрала Карла, и не ошиблась. Он не захотел воплощать тайные планы семьи по коронации себя, любимого и погрузился в проблемы науки, торговли и производства.

Самому Георгу в будущем предстояло жениться на одной из русских царевен. Их вообще было шесть штук (царь-батюшка не успокоился, пока наследник не появился), так что с выбором тоже все было в порядке. Именно поэтому Георг склонялся к Дальнему Востоку в качестве места будущей стажировки. Хотелось побывать в Москве и посмотреть лично на кандидаток в невесты.

Жаль, конечно, что он не обладал таким даром видеть людей, как Густав. Тот вовремя поставил на Скопина-Шуйского, и не ошибся. Михаил Васильевич довольно успешно расправился со Смутой и оставил сыну сильное государство. Но главное — все договоренности с Ливонским королевством неукоснительно соблюдались. Россия оказалась надежным партнером.

А Якоб Кетлер? Как Густав разглядел гения в нищем потомке изгнанных герцогов? Однако будучи еще юным, Якоб показал такие успехи в учебе, что его грех было не заметить. Юрий Скопин-Шуйский (в честь которого, кстати, Георг был назван), позволил Кетлеру жениться на одной из своих дочерей и стать наперсником наследника. Прислушался к советам Густава, и выиграл в лотерею. Такого взлета Ливонское королевство не знало никогда! Даже колонии свои появились, пусть и ненадолго.