В результате, я повесил на стену мирный домашний портрет. Величия там не прослеживалось, а вот тепла и душевности хватало. На полотне был запечатлен обычный вечер нашей семьи — как мы с Катариной и детьми играем в настольную игру. Благо, выпустил я их множество. К сожалению, о защите авторских прав можно было только мечтать, но я брал тем, что выпускал каждый раз новые и интересные варианты.

После заключения мира с Данией у меня было время на то, чтобы общаться с семьей. К образованию и воспитанию своих детей я отнесся с особой серьезностью, и Оксеншерна меня поддерживал. Аксель явно опередил свое время, поскольку понимал важность влияния на детей, которые станут правителями.

Если дочерей мне отдали без всяких возражений, то Эрик в Ливонском королевстве бывал редко. С одной стороны — понятно, шведский король все-таки, а с другой — приходилось напрягаться, чтобы проводить с ним время. Я не хотел, чтобы мой единственный сын рос как сорняк в поле. Знаю, что многие правители (и не только) отдают воспитание детей в чужие руки, но, учитывая некоторые результаты, рисковать не хотелось.

К счастью, никаких войн пока не намечалось. Дания и Швеция, продавшие в Россию довольно приличную часть своей армии, на глобальные авантюры были не способны. Речь Посполитая, раздираемая внутренними противоречиями, вернуть утраченные территории не стремилась. У панов были другие интересы: гражданская война постепенно набирала обороты.

То, что Польша слабеет, было ясно всем. Курфюрст Бранденбурга Иоганн III Сигизмунд, с которым я поддерживал постоянную переписку, не стал торопиться приносить оммаж Речи Посполитой. Дескать, неясно, кто настоящий правитель? Грозные увещевания последовали от обеих сторон, но никаких реальных действий не последовало. И о независимости задумалось не только Прусское герцогство.

Я считаю, справедливо. Поляки принесли Смуту в Россию, а теперь им вернулось бумерангом. И еще неизвестно, чем всё это закончится. Если от Польши отвалится часть территорий — будет интересно. Шведы, во всяком случае, уже на низком старте. Готовы отнять Пруссию и захватить Померанию.

Однако пока что русско-шведско-датские войска долбились в Крым. Даже учитывая военное (особенно в области вооружений) преимущество, захватить полуостров оказалось не так уж просто. В одиночку Россия там и вовсе встряла бы. Скорее всего, рано или поздно, проблему урегулировали бы, но зачем упираться одним, когда есть возможность купить помощников?

Расставаться с золотом русскому царю не хотелось, но вопрос с Крымом требовал срочного решения. Селямет I Герай организовывал грабительские набеги на русские приграничные области, да и после его смерти ситуация к лучшему не изменилась. Вот только Скопин-Шуйский был не тот человек, чтобы терпеть финансовые и людские потери.

Начал он с того, что связался со мной. Моя слава удачливого полководца распространилась далеко за границы Швеции, благодаря грамотно проведенной пиар-компании. Ну а я помог Михаилу Васильевичу вести переговоры о найме войска. И тут были важны не только деньги, но и организация процесса. Нести небоевые потери, теряя профессиональных солдат, никто не хотел. Эдак, пока до Крыма дойдешь, вся армия кончится.

Я сам настоял на контроле за снабжением и гигиеной. Скопин-Шуйский клялся, что если поймает казнокрадов, казнит самым жестоким образом, но… может оказаться уже поздно. И смерть зарвавшегося дельца никак не поможет солдатам, оказавшимся в окружении врагов с голой задницей.

Помните, что Суворов про интендантов говорил? В любую историческую эпоху, в любой армии мира, его слова актуальны. Так что нужно было пресечь совсем уж большие злоупотребления. Все-таки, война на европейском театре действий и в Крыму — это две очень большие разницы. Нужно быть готовым ко всему — и к внезапным атакам, и к пожарам в степи, и к тому, что отравят все попутные колодцы.

Я, несмотря на призывы Скопина-Шуйского в Крым не потащился. Своих дел по горло было. Никакая реклама не могла сделать из меня реально хорошего военачальника, так что я предпочел не мешать. У русского царя имелся Делагарди, который уже был пожалован и чинами, и благами. И уж он точно будет талантливее меня.

Бывший шведский подданный сменил не только гражданство, но и религию, и именовался Яковом Павловичем. А Михаил Васильевич уже прикидывал, на какой бы родственнице его женить, чтобы окончательно привязать к новой родине. Хотя Делагарди и без того жаловаться было не на что. Шутка ли — первый иностранец, получивший назначение главным воеводой над царским войском!

— В Швеции он такого точно не добился бы, — ворчал Густав.

— Это ты зря. Историю я, конечно, не слишком хорошо помню, но про Делагарди читал. Вроде бы, он аж до фельдмаршала дослужился, — возразил я.

— Но не стал же ближайшим другом короля!

— Что да, то да.

— Михаил Васильевич слишком уж его привечает…

— Но и Делагарди верен ему, как пес, — напомнил я. — Оба отъявленные авантюристы и талантливые военачальники. Не удивлюсь, если побратались где-нибудь на поле боя. Старинные воинские традиции живы и в России, и в Швеции.

— Уж сколько сотен лет царит христианство, а языческие традиции все живы, — неодобрительно пробормотал Густав.

— Даже больше, чем тебе кажется. Просто часть из них христианство вынуждено представлять, как свои собственные. Если получается.

В своей прошлой жизни я проводил школьные каникулы в глухой деревеньке. И повидал там много интересного. Даже та борьба с религией, которую вел Союз, не нанесла такого вреда традициям, как последующий пофигизм. До сих пор жаль, что я не записывал того, что слышал и видел. Но тогда это не казалось важным и интересным.

— Полагаешь, русскому царю удастся взять Крым? — задумался Густав.

— Почему нет? Бардака в армии у Скопина-Шуйского нет, разведка поработала отлично, оружие тоже самое лучшее… Но Крым мало захватить, его еще удержать надо. И это будет непросто.

Я как в воду глядел. Одним походом в Крым дело не ограничилось. И я не удивился, узнав, что в войске русского царя встречаются не только шведы с датчанами, но и норвежцы. Многие, кстати, готовы поселиться на отвоеванных землях. Ну, климат на черноморском побережье однозначно лучше, чем на их исторической родине.

Михаил Васильевич действовал методично и продуманно, а потому, в конце концов, подгреб Крым под себя. И даже вопрос с запорожскими и донскими казаками удалось решить относительно безболезненно. Скопин-Шуйский отхватил явно больше, чем мог проглотить. Но не отдавать же обратно! Так что с казаками был заключен договор.

Большая часть запорожцев, в конечном итоге, переместились в Едисан и Буджак, а донские казаки осваивали восточную часть Крымского ханства, переместившись к Кубани. Были те, кто с места двигаться не захотел. Их не стали неволить. Но учитывая, насколько интенсивным планировалось обустройство в Крыму, покоя и благолепия в ближайшие лет 50 там ожидать не стоит.

Да и не бесплатно же люди перебирались на новые земли! Плюшек там было отсыпано даже больше, чем следовало бы. Ну, на мой взгляд. Одно оружие чего стоило! И корабли. Пусть не полноценные военные, но для Черного моря вполне годные. Где-то через год, поскольку, покамест, были только материалы для строительства и нанятые специалисты.