— Брось железку, — крикнула Катя, выходя на видное место, — брось, иначе стреляю! Я из милиции. Вы арестованы. Отойдите от машины, дальше, еще дальше… Руки за голову. Повернитесь!

Она старалась произносить это громко и повелительно, но удавалось ли ей это — бог весть. Потехина медленно отступила, она смотрела на них с Анфисой. Катя и это вспоминать не любила. С ненавистью сталкиваться — этого и врагу не пожелаешь. А там, во дворе дачи покойного Марка Наумовича Сичкина, Потехина ненавидела их и — Катя прочла это в ее исполненном мрачной решимости и отчаяния взгляде — желала им смерти. Так они и стояли, замерев, сторожа каждое движение друг друга. И было очень тихо.

За забором с визгом затормозила машина. Катя не видела, но знала — это Колосов. Быстро же он сумел добраться. Вот у него-то уж точно есть пистолет в кобуре. Он профи — сильный, неустрашимый, собаку съевший на поимке разных особо опасных. Он справится и с этой обезумевшей женщиной, которую они с Анфисой смогли только остановить, но не взять с поличным на месте преступления.

Колосов плечом высаживал запертую калитку, Катя кивнула, и Анфиса со всех ног помчалась открывать ему задвижку. И в эту минуту… Потехину они все же недооценили. Она бросилась к машине. Села за руль. Мотор взревел, как раненый зверь. «Тойота» газанула с места, послышался грохот обрушившихся досок и треск разбитого стекла — машина снесла ворота старой дачи, проехала, виляя, еще метров тридцать и ткнулась разбитым капотом в кювет: Когда Колосов и Катя подбежали, Потехина, морщась от боли, пыталась выбраться из салона, заваленного разбитыми досками, щепкой, гнилой трухой и битыми стеклами. Руки и лицо ее были окровавлены. Побег не удался.

Не женское это дело — идти на прорыв, да и хрупкая иномарка была не создана для того, чтобы таранить ворота. С улицы донесся вой милицейских сирен.

Анфиса хлопотала возле лежащей на земле Авроры.

— Она жива, дышит! — крикнула она. — «Скорую» скорее! Она ранена… Аврора… Наташа, Наташенька, ты меня слышишь? Скорее врача… Как хорошо, что мы успели… Она жива!

Прошел не день и не два. Много дней. Осень пришла пополам с предварительным расследованием. Зарядили дожди, листья кленов в Нескучном саду стали багряными, а в уголовном деле по поводу убийства в ресторане «Аль-Магриб» подшивался уже пятый том. Катя порой втихомолку ужасалась — сколько же исписано бумаг! Как их только читают там, в суде…

В конце октября Аврора выписалась из больницы, лбу у нее от удара металлической подставкой торшера остался шрам. Как сказал Кате Колосов, из больницы, Аврору забрал не кто иной, как ее бывший муж Дмитрий Гусаров. Он забрал и детей и увез всю свою семью в, Австрию, где, по слухам, оплатил Авроре пластическую операцию в знаменитой косметологической клинике.

Сыновья Потехиной все месяцы; пока она находилась под следствием и содержалась в «Матросской Тишине», ни разу не попросили свидания с матерью. Младший продолжал учиться за границей. А старший демонстративно переехал жить к отцу. По отзывам нескольких спортивных изданий, Глеб Потехин мог быть признан лучшим нападающим футбольной сборной юниоров.

Как опять же поведал Кате Колосов, все необходимые вещи и продукты Потехиной передавались в тюрьму через адвоката, нанятого Иваном Григорьевичем Поляковым. Сам шеф-повар «Аль-Магриба», очень тяжело переживший случившееся, попросил у следователя свидание со своей бывшей хозяйкой только однажды. Ему не было отказано в просьбе, и свидание состоялось. Согласно рапорту охраны, Потехина во время этого краткого свидания плакала. А после в камере с ней случилась настоян истерика.

Иван Григорьевич Поляков примерно в это самое время, когда Аврора выписалась из больницы, женился на Саше Масловой. Они расписались в загсе, а затем обвенчались в маленькой церкви на Чистых Прудах, слухам, венчание было очень скромным, а невеста 6eременной.

Дела об убийствах и хищении таллиума сульфата из НПО «Сатурн» соединили в одно производство, и лаборант Юрий Воробьев проходит с Потехиной в качестве косвенного соучастника.

Кате удалось прослушать записи многих допросов, материала накопилось на приличную статью. Однако ясно было еще далеко не все.

В начале ноября похолодало. Полетели, закружились белые мухи из синих туч, и в воздухе запахло близкой зимой. Константин Лесоповалов, с малыми потерями переживший министерскую проверку (подумаешь, выговор вкатили! Если на все внимание обращать — с катушек долой съедешь), ушел в отпуск. Катя, однажды заглянув к Анфисе в гости, неожиданно застала Лесоповалова у нее. Они чинно пили кофе на кухне, разговаривали, а потом Кате пришлось вежливо ретироваться. Анфиса похудела на пять кило и не уставала повторять Кате по телефону, что женатый сверстник — это еще не совсем пропащее существо. Катя соглашалась с этим и не соглашалась — дома у нее безраздельно царил ее собственный женатый сверстник — муж Вадим Кравченко. Прилетев из Сочи (Кате так и не удалось встретить его в тот злополучный день), Кравченко объявил, что отдыхать врозь в будущем нецелесообразно. Что конкретно скрывалось под этим словечком, Катя так толком и не поняла. Возможно, «драгоценный» скучал в разлуке не меньше, чем она дома?

В ненастный промозглый ноябрьский вечер у подъезда главка Катя столкнулась с Колосовым. Он только что вернулся из «Матросской Тишины», где присутствовал на предъявлении Потехиной окончательного обвинения. Настроение у него было отнюдь не победным. Катя догадывалась, почему: в глубине души Никита никак не мог смириться с тем, что в этом деле в роли убийцы — женщина, И даже больше — мать. Катя помнила, как однажды они сидели с Никитой, обсуждая то, что случилось в «Аль-Магрибе».

— Все началось с того, что после развода с Гусаровым Авроре срочно потребовались деньги на покупку квартиры, — рассказывал Колосов. — Сейчас уже точно установлено, что ресторан «Аль-Магриб» действительно достался Потехиной в качестве отступного от ее бывшего мужа после развода.

Однако дела ресторана сначала шли далеко не блестяще. И Потехина уговорила Аврору вложить в ресторан деньги, которые та зарабатывала на концертах. Брак Авроры тоже разваливался, она пыталась как-то себя обеспечить, и предложение Потехиной показалось ей заманчивым. Как уже установлено следствием, Аврора вложила в «Аль-Магриб» около ста пятидесяти тысяч долларов. Она же настояла на том, чтобы ресторан стал марокканским. Фактически они с Потехиной оказались равноправными компаньонами. Однако, по обоюдному согласию, обе это скрывали: Аврора боялась — если Гусаров об этом узнает, то при разводе ей нечего даже рассчитывать на какие-то компенсации.

Но Гусаров и так дал понять, что Аврора от него ничего не получит, и тогда она объявила Потехиной, что вынуждена изъять свою долю из их общего бизнеса, шаг и стал для нее роковым. Потехина на словах не возражала, но отдавать деньги, подрывая тем самым только-только вставший на ноги, развернувшийся «Аль-Магриб», не собиралась. Этот ресторан для нее очень много значил. Она тяжело переживала развод с мужем. Ведь муж ее был очень богатый человек. И, расставшись с ним, Потехина очень многого лишилась. «Аль-Магриб» был шансом снова подняться. Но только при условии, если бы ресторан стал первоклассным. Потехина к этому и стремилась, многое для этого сделала: наняла ведущих поваров-ориенталистов Полякова и Сайко, изменила дизайн.