факт, что кто-то не способен продолжать с этого места сам, прыжком воображения.

— Десант без труда взберется на гребень, сэр. Тут не заблудишься — с одной стороны море, с другой — залив Самана. Дальше они двинутся по гребню. А на заре можно штурмовать форт. Я думаю, испанцы вряд ли внимательно следят за той стороной, где болота и обрывы.

— У вас все звучит очень просто, мистер Хорнблауэр. Но… сто восемьдесят человек?

— Я думаю, этого довольно, сэр.

— Почему вы так думаете?

— Из форта по нам стреляли шесть пушек. От силы девяносто человек, а скорее — шестьдесят. Подносчики боеприпасов. Люди, которые греют снаряды. Вместе человек сто пятьдесят, может, даже сто.

— Но почему вы думаете, что это все?

— Донам нечего бояться с той стороны. Они обороняются от негров, от французов, может быть, от англичан с Ямайки. Негры через болота не пойдут. Значит, главная опасность для донов — с юга, от залива Самана. Там они наверняка и собрали всех, кто может держать ружье. Именно оттуда и угрожает им этот самый Туссен[44], или как его там зовут.

Последние слова были придуманы весьма кстати. Хорнблауэр не хотел слишком явно поучать старшего офицера. А Буш видел, как недовольно скривился Бакленд, когда Хорнблауэр мимоходом упомянул французов и негров. Секретные приказы — которые Бушу прочитать не дали — могли содержать строгие инструкции касательно сложной политической ситуации на Санто-Доминго, где взбунтовавшиеся рабы, французы и испанцы (формально — союзники) боролись за господство над островом.

— Не будем про французов и негров, — сказал Бакленд, подтверждая подозрения Буша.

— Да, сэр. Но испанцы все равно про них думают, — проговорил Хорнблауэр, которого не так-то просто было сбить с толку. — Доны сейчас боятся негров больше, чем нас.

— Так вы думаете, атака может увенчаться успехом? — Бакленд старался перевести разговор на другую тему.

— Думаю, да. Но время не ждет.

Бакленд в мучительной нерешительности смотрел на двух младших офицеров, и Буш посочувствовал ему. Еще одно кровавое поражение, а возможно, даже захват и пленение всего десанта, будет для Бакленда полным крахом.

— Захватив форт, — сказал Хорнблауэр, — мы легко расправимся с каперами в заливе. Они никогда больше не смогут использовать его в качестве стоянки.

— Верно, — согласился Бакленд.

Такое точное и экономное исполнение полученных приказов восстановило бы его репутацию.

Ритмично поскрипывала древесина, ветер задувал в каюту, уменьшая духоту, и освежал потное лицо Буша.

— Черт возьми! — воскликнул Бакленд с неожиданной беспечностью. — Я попробую!

— Очень хорошо, сэр, — сказал Хорнблауэр.

Бушу пришлось сдержать себя, чтобы не выказать чрезмерного удовольствия. Хорнблауэр не зря говорил в нейтральном тоне. Слишком явно подталкивать Бакленда опасно — это может возыметь обратное действие.

И хотя выбор был сделан, оставалось еще одно решение — такое же важное и не менее спешное.

— Кто будет командовать десантом? — спросил Бакленд.

Вопрос был чисто риторический: никто, кроме самого Бакленда, не мог на него ответить. И Буш, и Хорнблауэр это знали. Им оставалось только ждать.

— Будь бедный Робертс жив, десант бы возглавил он, — сказал Бакленд. Потом повернулся и глянул на Буша. — Командовать будете вы, мистер Буш.

— Есть, сэр.

Буш встал со стула и стоял, неловко склонив голову под палубными досками наверху.

— Кого вы хотите взять с собой?

Хорнблауэр стоял в течение всего разговора и теперь смущенно переминался с ноги на ногу.

— Я еще нужен вам, сэр? — спросил он Бакленда.

Глядя на Хорнблауэра, Буш не мог сказать, что тот испытывает: у него был вид почтительного и внимательного офицера. Буш подумал про Смита, еще одного лейтенанта, про Уайтинга, капитана морской пехоты, который несомненно примет участие в вылазке. В качестве подручных офицеров можно будет использовать мичманов и подштурманов. Буш отправлялся в опасную, ответственную и рискованную вылазку, от которой зависела не только репутация Бакленда, но и его собственная. Кого хотел бы он видеть рядом с собой в решительный для своей карьеры момент? Если он попросит еще одного лейтенанта, тот будет его заместителем и может ждать, что и его мнение учтут при выработке решений.

— Мистер Хорнблауэр нам еще нужен, мистер Буш? — спросил Бакленд.

Хорнблауэр будет деятельным подчиненным. Говоря иначе, беспокойным. Он будет склонен к критике, хотя бы мысленно. Бушу совсем не улыбалось отдавать приказы на глазах у Хорнблауэра. Идущий в душе Буша спор не оформился отчетливо, с аргументами за и против; скорее это был конфликт между интуицией и предрассудками, результат многолетнего опыта, который Буш никогда не смог бы выразить словами. Наконец он решил, что ни Смит, ни Хорнблауэр ему не нужны, и вновь посмотрел на Хорнблауэра. Тот пытался остаться безучастным, однако Буш внутренним чутьем понял, как отчаянно ему хочется участвовать в вылазке. Конечно, любой офицер жаждал бы такой возможности отличиться, но Хорнблауэр, с его неугомонным характером, имел на то особые причины. Молодой лейтенант стоял по стойке смирно, держа руки по швам, и все же Буш заметил, как постукивают по бедрам длинные пальцы, как Хорнблауэр останавливает их усилием воли и как они, выходя из подчинения, вновь принимаются барабанить. Не холодное размышление привело Буша к решению, а нечто прямо противоположное. Это можно было назвать добротой, даже нежностью. Он привязался к этому переменчивому юнцу и не сомневался больше в его смелости.

— Я хотел бы взять с собой мистера Хорнблауэра, — произнес Буш.

Казалось, эти слова вырвались помимо его воли. Так мог бы сказать уступчивый старший брат, собирающийся развлекаться с друзьями и по доброте сердечной связавший себя присутствием младшего.

Ответный взгляд Хорнблауэра убил в зародыше всякие сожаления, которые могли бы возникнуть из-за того, что он позволил чувствам повлиять на свое решение. Столько облегчения, столько благодарности было в этом взгляде, что Буш испытал приятное тепло великодушия: ему показалось, что он стал больше и лучше. Естественно, Буш не увидел ничего странного в том, что Хорнблауэр благодарит за решение, подвергающее опасности его жизнь.

— Очень хорошо, мистер Буш, — сказал Бакленд. Характерно, что, приняв решение, он тут же заколебался. — Тогда у меня останется только один лейтенант.

— Вахту может нести Карберри, сэр, — ответил Буш. — Кое-кто из подштурманов тоже неплохо справится.

Для Буша было так же естественно отстаивать принятое решение, как для рыбы — глубже заглатывать наживку.

— Очень хорошо, — повторил Бакленд со вздохом. — Что вас беспокоит, мистер Хорнблауэр?

— Ничего, сэр.

— Вы что-то хотели сказать. Выкладывайте.

— Ничего серьезного. Это может подождать. Я думал, не стоит ли нам изменить курс. Мы могли бы не теряя времени взять курс на залив Шотландца.

— Думаю, можно. — Бакленд не хуже других офицеров