Голосом низким и вкрадчивым Альтия спросила:

– Что ты сделала с моим кораблем?

Янтарь обратила к ней невидящий взгляд:

– Я сделала то, что следовало бы сделать с каждым живым кораблем. Что ты должна была бы сделать с Проказницей, будь у тебя такая возможность.

При упоминании Проказницы Альтия вся напряглась и сжала кулаки.

Мне доводилось видеть, как дерутся женщины. Я был свидетелем тому, как благородные леди, визжа и вопя, лупасили друг дружку по чем придется. И я видел, как торговки рыбой, вооружившись ножами, пытались выпустить друг другу кишки так же хладнокровно, как потрошили свой товар. Альтия не была кисейной барышней: я достаточно насмотрелся, как она командует на палубе и обращается с парусами, чтобы проникнуться уважением к силе ее рук. А вот Шут никогда не умел драться. К тому же теперь он был слеп и едва оправился после всего, что с ним случилось. Я сомневался, что его недавно исцелившееся тело выдержит какую бы то ни было борьбу.

Я проворно бросился вперед и встал между ними.

Стоять там было опасно. Как бы Альтия ни злилась на старую подругу, на чужака, посмевшего вмешаться, она разозлилась стократ сильнее. Ударила меня в грудь основанием загрубелой ладони.

– Прочь! – рявкнула Альтия.

Такой удар выбил бы из меня дух, не будь я к нему готов.

– Остановись.

– Это тебя не касается. Если только сам не нарвешься!

Прежде чем я придумал, что ответить, между нами, оттеснив Альтию, вклинился Брэшен. Мы очутились с ним лицом к лицу, буравя друг друга взглядом в сумерках.

– На этой палубе командую я! – глухо прорычал он. – Делай, что она или я тебе говорю!

Я медленно покачал головой и тихо сказал:

– Не в этот раз.

Янтарь у меня за спиной не издавала ни звука.

– Хочешь решить дело на кулаках? – свирепо спросил Брэшен, подавшись вперед и дыша мне в лицо.

Я выше, зато он шире в плечах. И возможно, дерется лучше. Хочу ли я решить дело на кулаках?

Хочу. Я вдруг понял, что страшно устал от них всех. Даже от Янтарь. Моя верхняя губа будто по собственной воле сморщилась, обнажая зубы. Время драться, время убивать.

– Да.

– Да перестаньте же вы все! Это не вы, это ярость Совершенного! Фитц, это дракон! – закричал Шут позади меня.

Он хлопнул меня по спине так сильно, что голова моя мотнулась вперед, и я ударил Брэшена лбом в лицо. Было слышно, как что-то кричала Альтия, оттаскивая мужа назад, прочь от меня, за рубаху. Я вцепился в Брэшена, не желая выпускать добычу. Шут налетел на меня сзади, ударил плечом в спину. Альтия споткнулась и повалилась навзничь, увлекая мужа за собой. Я едва не упал прямо на них, но сумел извернуться и рухнул рядом. Сверху на меня обрушился Шут и проговорил в самое ухо:

– Это корабль, Фитц. Это его злость. Перестань присваивать себе чужое.

Я сбросил его и высвободился. С трудом встал на ноги и приготовился драться дальше, раскрошить Брэшену ребра. Я тяжело дышал, и моему дыханию вторило фырканье большого существа. Просто огромного.

День уже почти совсем угас, а свет фонарей не достигал носового изваяния, но я все равно видел, что Совершенный быстро утрачивает всякое сходство с человеком. Мои подбородок, рот и нос вытягивались, превращаясь в морду ящера. Сверкающие синие глаза кружились водоворотами. Наши взгляды на миг встретились, и я увидел в нем ту самую ярость, что обуревала меня. Рука Шута, защищенная перчаткой, сжала мое предплечье.

– Подними стены, – умоляюще сказал он.

Но ярость налетела и миновала, словно весенний шквал, оставив меня опустошенным, не чувствующим ничего. Я схватил Шута за запястье и рывком поднял Янтарь на ноги. Она одернула юбки.

– Идем на корму, – велел Брэшен.

Из носа у него текла кровь: мой лоб основательно его расквасил. Я ощутил мелочное удовлетворение при этой мысли. И все же подчинился приказу. Лицо Брэшена в тусклом свете казалось осунувшимся и постаревшим. Тяжело ступая, мы побрели обратно в капитанскую каюту. По пути прошли мимо Клефа, и Брэшен сказал:

– Передай всем. К носовому изваянию никому не приближаться, пока я не разрешу. Потом возвращайся сюда и смотри за ним. Если сочтешь нужным, зови меня.

Матрос кивнул и поспешил прочь.

Мы добрели до каюты. У дверей жались Лант и молодежь. Лант вопросительно посмотрел на меня.

– С нами все нормально, – сказал я ему. – Отведи Пера и Спарк в каюту леди Янтарь, пусть пока там побудут. Я позже все объясню. – И жестом велел идти.

Он взглядом дал мне понять, что не желает, чтобы его отсылали прочь вместе с юнцами, но послушался. Брэшен ждал нас в каюте. Я вошел следом за Янтарь, и он захлопнул за нами дверь.

Не успели мы сделать за порогом и двух шагов, как Альтия накинулась на Янтарь.

– Что ты сделала? – спросила она зло.

Но Брэшен остановил ее:

– Еще не время.

Он достал из буфета кружки и снял с полки солидного вида бутыль. Щедро налил каждому из нас. Это было не тонкое вино и не мягкий бренди, а крепчайшее пойло. Дешевый ром. Брэшен без церемоний основательно отхлебнул, долил еще и резко сел, грохнув кружкой о стол:

– Садитесь. Все.

Это был приказ капитана. Янтарь подчинилась, и чуть погодя я последовал ее примеру.

– Зачем она это сделала? Вот о чем следовало спрашивать.

Он посмотрел на Янтарь, и в его взгляде я прочел гнев, отчаяние и глубинную боль – такие, какие приходят, только если друг предает тебя.

Мне нечего было ответить. Ее поступок и меня совершенно сбил с толку. Шут клялся, что ничего важнее нашей цели у него в жизни не осталось. И вот на пути к этой цели Янтарь решает использовать вещество, которым нам запрещено обладать, чтобы… сотворить что-то с кораблем. Посреди плавания она вдруг отплатила за гостеприимство друзей предательством и подвергла опасности всех нас. Я чувствовал себя не менее оскорбленным, чем Альтия, оттого что меня втянули в эту историю. И беспомощным, не в силах хоть что-то исправить.

Янтарь наконец соизволила заговорить:

– Мне пришлось. Так было правильно. Так было лучше для корабля. Для Совершенного. – Она набрала побольше воздуха. – Я дала ему Серебро. Так это вещество зовут в Кельсингре. Там есть колодец. Драконы пьют из него. Это жидкая магия, нечто такое, что способно разрушить стены между людьми и драконами. С его помощью можно исцелить дракона от любых ран, продлить жизнь Элдерлингам-Старшим или напитать вещи волшебством. Люди, наделенные толикой магии, как Фитц, используя Серебро, могут делать гораздо больше. И я верю – а Совершенный со мной согласен, – что, если дать ему достаточно Серебра, он завершит преображение, которое должно было с ним произойти. Он может стать драконом, чей кокон украли, чтобы построить этот корабль из диводрева.