— Свидания? — удивилась девушка. — Я полагала, что у нас просто маленькая прогулка.

— Пусть будет прогулка, — Юрий Петрович извлек из карманчика жилетки бархатный мешочек, протянул спутнице. — Скромный подарок к нашей прогулке, мадемуазель.

Она аккуратно вытряхнула содержимое мешочка, от неожиданности ахнула — на ладони лежало колечко, изящно усеянное бриллиантами.

— А не слишком ли вы расточительны, господин Ворон?

— Я счастлив, что вы не отказываетесь от этого скромного презента.

Михелина предусмотрительно сунула подарок в карманчик платья, и они двинулись вдоль палубы.

Девушка улыбалась морю, солнцу, мужчине.

— Знаете, Ворон, — с улыбкой произнесла она, — мы встречаемся всего лишь третий раз, а я уже начинаю привыкать к вам.

— Надеюсь, это не шутка?

— Разве такими вещами можно шутить?

— Можно. Особенно женщинам.

— Они вас обманывали?

— Слишком часто.

— В таком случае заберите свой подарок, и на этом наше свидание закончено. — Миха сунула в его ладонь мешочек с колечком, повернулась уходить.

— Простите, — банкир с трудом заставил Михелину взять подарок обратно. — Меня правда обманывали женщины. Я даже был женат, но жена ушла от меня, прихватив изрядную сумму денег. Видимо, боюсь в очередной раз обжечься.

— Может, вы сами в этом виноваты?

— Может быть.

Они двинулись дальше.

— Вы действительно начинаете привыкать ко мне? — осторожно спросил Крук.

— Нет, нет и нет! — капризно подняла головку Миха. — Я вас не знаю, вы чужой, мне от вас ничего не нужно! И вообще, почему я должна привыкать к вам? Что вы такого совершили и чем особенны?

— Хотя бы тем, что я каждый час, каждый миг думаю о вас. Я потерял покой.

— Так это ваши проблемы!

Банкир взял девушку за локоть, развернул к себе.

— Я недоверчивый, подозрительный… Таким меня сделала жизнь. Но с вашим появлением я становлюсь другим человеком. Я начинаю верить, понимать, любить. Я вижу только ваше лицо. Ваши волосы, ваши губы.

— Тс-с-с… — Миха приложила пальчик к его губам. — А вот дальше не надо. Дальше начинается опасная зона.

— Для вас?

— Почему только для меня?.. Для вас тоже. Начинается с малого, заканчивается большим.

— Для меня, Ангелина, нет малого. Оно проскочило, как молния. Осталось только что-то огромное, уводящее, обволакивающее.

В глазах Михелины горел неподдельный восторг.

— Сдерживайте себя и не забывайте, что я тоже человек. У меня ведь тоже есть сердце, Ворон, — пролепетала она.

— Я знаю.

— Не думаю. Оно слишком глубоко спрятано, чтобы слышать его.

— Я слышу его! — Он поймал ее пальчик, поцеловал. — Слышу и чувствую! — Неожиданно его состояние резко переменилось. — А почему я редко вижу вашего папеньку? Море, дивная погода, а он все время в каюте.

— Вам его не хватает? — искренно удивилась Миха.

— В какой-то степени. С маменькой я, по сути, знаком, а с папенькой — нет.

— Послушайте! — возмутилась воровка. — Вы — банкир?.. Или все в одном стакане — банкир-филер?

— Я хочу знать о вас все. Я должен поверить вам. Я не могу нормально жить, если что-то тревожит меня!

Михелина резко оттолкнула его:

— Знаете, мне все это надоело! Вы действительно странный, сумасшедший тип! От вас лучше держаться подальше!

Она, размахивая сумочкой, решительно пошла прочь. Банкир зашагал следом.

— Ангелина, подождите… Вы должны понять меня. Если ошибусь в очередной раз, то больше никому не поверю!.. Выслушайте же меня!

Он попытался резко остановить девушку, она оттолкнула его, взмахнула руками, и сумочка, вдруг взмыв ввысь, улетела за борт.

Михелина вскрикнула, бросилась к перилам.

— Боже! Что я наделала, боже?! — И стала плакать горько, безутешно.

Крук, не решаясь прикоснуться к ней, пробормотал:

— Я куплю вам другую сумочку. Стоит ли так из-за этого убиваться?

— Там деньги, — продолжала убиваться воровка. — Что скажут папенька с маменькой?

— Много денег?

— Все наши сбережения! Маменька запрещала брать с собой сумочку, я же не послушалась! И вот расплата!

В это время на трапе показалась Сонька, увидела плачущую дочку и стоявшего рядом банкира, быстро направилась к ним.

— Что случилось, Ангелина? Тебя кто-то обидел?

— Маменька, простите. Простите меня… — Миха уткнулась ей в плечо. — Пропали все наши деньги.

— Какие деньги?.. Как пропали?

— Вместе с сумочкой!.. Господин пытался остановить меня, я споткнулась, и она улетела за борт.

Воровка вопросительно посмотрела на банкира:

— Вы можете мне толком разъяснить, что произошло?

— Ваша дочь не удержалась на ногах, и ее сумочка упала в море.

Мать повернулась к дочке, лицо ее стало бледным от возмущения.

— Дрянь… Ты понимаешь, что наделала?

— Но я не виновата, маменька… Я случайно.

— Но это были все наши деньги!

— Что теперь я могу сделать? — принялась рыдать еще сильнее Михелина. — Ну, убейте меня! Или тоже бросьте в море!

— Минуточку, — вмешался Крук. — Сколько денег было в сумочке.

— Много, — коротко бросила Сонька.

— Сколько?

— Много!.. Все наши сбережения!

— Конкретную сумму можете назвать?

Женщина с иронией посмотрела на него:

— Вы намерены компенсировать утрату?

— Назовите сумму.

— Знаете, господин… забыла, как вас…

— Юрий Петрович Крук.

— Ваши вопросы, господин Крук, неуместны. У людей проблема, а вы с шутками.

— А если я действительно хочу вам помочь!

Воровка окинула его снисходительным взглядом, коротко бросила:

— Денег — двести тысяч. И золота примерно на столько же.

От такой суммы банкир даже поперхнулся.

— Сколько?

— Хотя вы и Ворон, но я не попка, чтобы повторять десять раз.

В другом конце палубы показался старший помощник капитана, издали наблюдающий за происходящим.

— Спасибо, Юрий Петрович, — вмешалась Михелина, вытирая глаза. — Вы поистине добрый и порядочный господин, но вряд ли вам стоит заниматься чужими проблемами. — Помолчала и, с трудом сдержав слезы, добавила: — Мы сами решим, как жить дальше.