Подполье начало всерьез огрызаться, нанося чувствительные удары по армии короля Абдельмаджида. Чувствовалось, что войска повстанцев натаскивают настоящие специалисты своего дела, да и командование осуществляли явно не вчерашние крестьяне. Это еще более прибавляло Сопротивлению популярности, и к нему частью тайно, а частью и явно начали присоединяться уже и многие влиятельные аристократы, главы семейств, в свое время серьезно ущемленных сумасбродным монархом.

Кроме того, выяснилось, что у подполья развернута великолепная разведывательная сеть. Массированные удары королевской авиации приходились в пустоту, поскольку партизаны, получив достоверную информацию о возможном налете, оперативно покидали свои лагеря и растворялись в джунглях. Наступления егерей захлебывались, когда по их флангам внезапно наносились мощные контрудары. Атаки эскадрилий ракетных армейских катеров были малоэффективными из-за того, что у повстанцев обнаружилось большое количество контрабандных ПЗРК российского производства. Создавалось впечатление, что утечка секретной информации о военных планах идет с самого верха – из королевского дворца.

– По некоторым сведениям, принца Рашада видели в одном из партизанских лагерей, – доложил Абдунасер Шариф. – Он воодушевлял мятежников своим присутствием и пламенной речью, в которой заклеймил вас как кровавого тирана и преступника…

Абдельмаджид недовольно закряхтел.

– Он больше не принц, – отрывисто проговорил король. – Властью верховного шейха королевства я вычеркиваю этого дерзкого мятежника из рода Саудов. Чтобы я больше не слышал, как ты причисляешь его к правящей династии!

– Простите, Ваше Величество.

Для доклада встал военный министр Нураддин. Он отчитался о продвижениях карательных отрядов и тыловом снабжении. О том, что накануне в джунглях был уничтожен целый батальон спецназовцев, не было сказано ни слова – король очень болезненно относился к сведениям о поражениях, начинал бушевать и переворачивать кресла. С самого начала мятежа он сидел на бромикане и приходил в ярость по малейшему поводу. Сейчас он восседал во главе стола и налитыми кровью глазами разглядывал членов королевского совета.

Генерал Азулай с трудом отвел мрачный взгляд от лица монарха, уставился на свои сцепленные в крепкий замок руки. Ситуация с мятежом развивалась слишком стремительно и уже пошла вразнос. Всемогущий глава «Аламута» не ожидал такой прыти от смертника Мухаммеда и бесхребетного Рашада, популярность которого в народе росла с каждым днем.

Между тем Азулай, похоже, был единственным в этом зале, кто пытался хоть как-то выправить ситуацию. Он был самым влиятельным в окружении короля и раньше азартно и отчаянно интриговал, пытаясь максимально ослабить влияние соперников. Однако теперь практически все его конкуренты были отправлены в отставку или мертвы, у него оказалась вся полнота власти в государстве, но внезапно выяснилось, что теперь ему отчаянно не хватает ни людей, на которых можно опереться, ни времени, чтобы все контролировать лично. Он сам выжег вокруг себя жизненное пространство, и теперь за все приходилось отвечать самому. А то, что с него спросят по полной программе за уничтоженные бромикановые посевы и нарушенный наркотрафик, не подлежало ни малейшему сомнению. Теперь следовало попытаться спасти хотя бы то, что еще можно было спасти.

Нураддин, от которого ничего не зависело, важно шлепал губами, но Азулай не слушал его, ощущая ноющую боль в висках. Когда-то он мог положиться на короля Абдельмаджида. С явной неохотой, но монарх все делал правильно, покорно выполняя все требования своего серого кардинала и галактических кланов. Его чудачества и расточительство не интересовали генерала, пока они не приносили вреда международному наркотрафику. Однако в последнее время король потерял последние крохи оставшейся пассионарности. Жестокое сопротивление мятежников ввергло его в глубокую депрессию, он не понимал, как поступать дальше, и страшно боялся. В конце концов, он был просто недоделанным прожигателем жизни, а не настоящим мусульманским владыкой.

Давно нужно было отстранять его от власти. Не публично, конечно, а фактически. Обеспечить бесперебойную подачу в его апартаменты бромикана или тгасклита и не выпускать монарха из розовых грез, а самому заняться разгребанием мусорных завалов во внутренней политике.

Но Азулай не справлялся. Он не успевал. Он катастрофически ничего не успевал. Он даже не мог полностью взять под контроль все ключевые министерства и службы, которые теперь вроде бы находились в его епархии. У него просто не было такого числа верных людей, а те, кого он вынужден был ставить во главе министерств, неизменно отличались алчностью и вероломством. Азулай в отчаянии понимал, что такая победа – пиррова, такая власть не приносит счастья и лучше бы все оставалось по-прежнему, как при дедушке Абдалле, а не как сейчас, когда он вроде бы добился всего, о чем мечтал. Великий мудрец сказал, что когда Аллах хочет наказать нас, он воплощает в жизнь наши мечты.

А еще генерал вдруг ощутил, до чего же он стар и насколько он устал от всей этой суеты.

– Это очень рискованный план, – медленно проговорил мятежный принц Рашад.

– Это блестящий план, – веско произнес Стив Кувалда. – Он поможет быстро остановить ненужное кровопролитие.

– Похитить короля… – Его Высочество словно попробовал это словосочетание на вкус. – Вы хотя бы представляете, как охраняется орбитальный дворец? Вы знаете, сколько там охраны и систем защиты? Вы представляете, какие силы флота охраняют подступы к нему?..

– У нас есть подробные планы орбитального дворца, – заверил его рейнджер. – Наши люди, внедренные в ближайшее окружение короля, работают не покладая рук. И у нас будет поддержка в технических службах дворца, а это в некоторых случаях незаменимая вещь. Самую неприступную крепость можно взять, если есть кому открыть ее изнутри.

– И что потом? – осведомился Рашад.

– Потом мы добьемся от короля отречения от престола. В конце концов, если он будет упорствовать, просто изолируем его.

– Недостойно лишать свободы человека королевской крови, – покачал головой принц. – Мы не можем сделать этого.

– Недостойно – это поступать с вами так, как поступил он, – рассудительно заметил Мухаммед.

– Похоже, вы уже все решили? – недовольно поинтересовался Рашад. – Вас не остановит даже мой запрет?

– Прошу прощения, мой принц, но решение в данном случае принимает командующий мятежными войсками, – произнес полковник. – То есть я.

– Мне не нужен престол, добытый бесчестно.

– Ваше Высочество! Нет никакого бесчестья в том, чтобы хитростью захватить в плен вражеского военачальника. Напротив, это воинская доблесть и слава.

– И все же это откровенный вызов заветам Пророка. Я уже согрешил против Аллаха, когда выступил против законного владыки Аль-Сауди, но применять против него столь недостойные приемы – это уже за гранью добра и зла…

– Ваше Высочество, Абдельмаджид – не законный король, но узурпатор, – терпеливо пояснил Мухаммед. – Он виновен в смерти ваших благородных родственников…