Стук раздается снова.

– Мы должны остановиться, – шепчет он мне в губы.

Только вот я не хочу. Отрицательно качаю головой, не отпуская его. Я хочу лежать здесь и наслаждаться поцелуями. Хочу наблюдать, как солнечные лучи проникают сквозь высокое окно и танцуют на его теле. Желательно обнаженном. Хочу снова изучать его татуировки и покрывать поцелуями переплетения узоров. Хочу увидеть Азраэля целиком. Даже вместе со шрамами.

Похоже, он смотрит на это иначе. Отрывается, как будто в этом нет ничего сложного, встает сам и поднимает меня. В тот же миг распахивается дверь и входит Гарольд. Его взгляд тут же находит меня. Не может быть, чтобы он не понял, чем мы тут занимались. Я провожу руками по волосам и быстро прикладываю ладони к щекам. Как и следовало ожидать, они пылают.

– Что случилось? – как можно спокойнее интересуюсь я. Мне двадцать четыре. Это практически закон природы, что время от времени я с кем-то целуюсь. Мне нечего стыдиться.

– Решил проведать тебя, а заодно спросить, что ты хочешь на ужин сегодня. Вы снова будете готовить для них обоих, мистер Армитедж? – По виду дворецкого не поймешь, что он обо всем этом думает, но позже меня наверняка ожидает головомойка.

– Если хочешь, – обращается ко мне Азраэль.

– Было бы здорово. – Я поправляю бюстье. – Ну, я в душ. Спасибо за урок йоги. Надо будет повторить. До скорого.

Лучше мне смыться отсюда, пока Гарольд не оставил нас одних и я опять не набросилась на Азраэля.

– Нефертари! – зовет он меня из-за спины.

– На два слова, мистер Армитедж, – останавливает его Гарольд. Если повезет, лекцию о морали и добродетели выслушает ангел, а не я.

На всякий случай я, не оглядываясь, сбегаю в свою комнату. О чем я только думала? Если честно, вообще ни о чем. Этот мужчина оплакивает погибшую любимую, встречается с Адрианой и бог знает с кем еще, я едва не отдалась ему на паркете в домашнем спортзале. Ну ладно, я сама чуть не заставила его отдаться мне. Он даже не поцеловал меня по-настоящему. Это все я. Я его практически вынудила. Но он ведь ангел, а всякий раз, когда я его вижу, мне хочется дотронуться до него, поцеловать, облизнуть и много чего еще. Это ненормально. Не исключено, что он меня заколдовал. Какой-нибудь ангельской магией, с помощью которой они соблазняют людей и вынуждают делать вещи, которые мы не собирались делать. Надо взять себя в руки и игнорировать его влияние. Если это не магия, то химия – гормоны и накопившаяся безысходность. Это ничего не значит. У меня все под контролем.

Пару часов спустя я иду к Малакаю. Из окна я видела, как Азраэль ушел бегать вместе с Селкет. Если он надеется, что я последую за ним, то его ждет разочарование. Брат не спит, читая книгу.

– Привет, – здоровается он.

Я присаживаюсь на край его кровати:

– Вздремнул немного?

– Да. Хотя я уже не так строго придерживаюсь распорядка. Еще немного, и наконец усну вечным сном.

– Не говори так! – испуганно восклицаю я. И пусть он уже давно болен, мы почти всегда избегаем разговоров о смерти. Ну хорошо, я их избегаю. – Я все обсудила с профессором Юмом. Как только позволит твой анализ крови и у тебя будет достаточно сил, мы полетим в клинику «Мейо». Доктор добился значительных успехов в генной терапии. Я так рада, что он возьмет тебя в качестве испытуемого.

– Бьюсь об заклад, ты не оставила ему выбора. Он мне звонил.

– О, – я настороженно поднимаю глаза, – ну, возможно, я немного его потиранила.

– Он проявил понимание, – успокаивает меня Малакай.

– Ты же не отказался, да? – Сейчас этот профессор – лучший вариант для нас. Врачей, с которыми я общалась за прошлые годы, уже не перечесть.

– Нет, но, независимо от лечения, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, котенок.

– Если ты насчет задания, то я осторожна, – выпаливаю, пока он снова не начал давать распоряжения относительно своей смерти. – Правда. Это далеко не так опасно. У меня все схвачено. Беспокойся только о том, чтобы набраться сил к тому моменту, как мы отыщем скипетр.

– Твой ангел считает, что на это потребуется еще какое-то время.

– Он не мой ангел. Он просто клиент и просто не знает, насколько мы хороши.

Малакай ненадолго замолкает. У него на лице написаны скепсис и тревога. Болезнь ослабила его тело, но не ум. От брата не укрылось, что между мной и Азраэлем что-то происходит.

– Будь аккуратна. Он разобьет тебе сердце.

– Это не в его власти. Не волнуйся за меня.

– Я всегда буду за тебя волноваться. Осознавать, что ты там одна, а я прикован к постели… – У него на глазах выступают слезы. – У меня больше нет сил на продолжение борьбы, Тарис. Прости, но я невероятно устал.

Знаю. Любой при взгляде на него это поймет. Но между пониманием и принятием есть огромная разница, и у меня хватает эгоизма этого не делать. Если он больше не в состоянии бороться, я буду сражаться вместо него.

– Ты не можешь бросить меня одну. – Придвинувшись ближе, я обнимаю его. Брат так исхудал, что я чувствую кости у него под кожей. – Ты должен держаться. Существует еще столько вариантов лечения, которые мы не испробовали. Которые могут тебе помочь. Пожалуйста, Малакай, не поступай так со мной. – Теперь я всхлипываю, хотя поклялась никогда не показывать брату, как пугают меня эта болезнь и ухудшение его состояния. Ему выпала куда более тяжкая судьба, и он вынужден это терпеть. А должен быть по другую сторону. Встречаться с друзьями, влюбляться, заводить детей и путешествовать. У него впереди еще целая жизнь, а он умирает. – Ты не сдашься.

Я сердито стираю слезы со щек. Хотелось бы мне одним простым объятием передать ему часть силы, текущей в моем теле. Как же это несправедливо. Почему именно мой брат? Что я сделала, чтобы заслужить такое? Что сделал он? Мы потеряли родителей. Судьба могла оставить нам хотя бы друг друга.

Я отстраняюсь от Малакая. Его щеки промокли от слез, и он больше не прячет свое горе и страх, как все минувшие годы. Брат не мог бы еще яснее показать мне, что больше не желает бороться. Поэтому он просил, чтобы я приехала. Чтобы попрощаться. Мне бы хотелось, чтобы он злился, но, наверное, у него уже нет сил даже на это.

– Еще немножко, – шепчу я, боясь, что его развеет от дуновения моего голоса. – Пожалуйста. Еще немножко. Ради