– С ума сошла? Я сказала ему, чтобы он держался от тебя подальше.

– Хм, ладно. – Кимми на мгновение задумывается, чем со мной поделиться. – С Глинис и Хейзел он тоже общался вежливо. Но не так мило, как со мной. Он мной интересовался. – Звучит так, будто такого не делал еще ни один мужчина. – Тари?

– Да?

– Как ты считаешь, будь я немного постройнее, у меня появился бы с ним шанс?

Ее вопрос разбивает мне сердце.

– Не смей даже думать подобное. Если парень видит не тебя, а твою внешность, то радуйся, что у тебя нет с ним шансов.

– Знаю. – В ее голосе слышится смущение. – Я бы… мне…

– Выкладывай, – говорю я, доставая штаны для йоги.

– Мне хочется, чтобы меня поцеловали, – выпаливает она. – Готова поспорить, что я самая старая нецелованная девственница в мире.

– Сомневаюсь. – Что бы я ни сказала по поводу ее проблемы, это будет всего лишь попыткой успокоить. Так что выбираю одну из возможных ничего не значащих фраз: – Однажды ты встретишь того самого. Вот увидишь. Гор не тот самый. Он бессмертный.

– Знаю. Папа сказал мне то же самое, и мама тоже, – доносится грустно с другого конца линии.

Раз мои советы стали такими же пустыми, как у тети Фионы, все действительно очень плохо. Взяв смартфон со стола, я сажусь на кровать.

– Послушай, Кимми. Твоя мама любит тебя, но она перегибает палку. Тебе пора оторваться от нее. Сними отдельную квартиру, носи джинсы и футболки, как любая другая девчонка в твоем возрасте. Похудей или забей на это, ходи на студенческие вечеринки и флиртуй – и я клянусь, за год тебя поцелуют столько раз, что ты собьешься со счета.

– Ты правда так считаешь? – тут же оживляется она.

– Конечно, я так считаю. Ты самый хороший человек из всех, кого я знаю, включая меня саму. Ты умная и веселая. В тебе чуть больше килограммов, чем в этих скелетинах, потому что ты любишь есть. Это не смертный грех, а кто смотрит на это по-другому, просто недостоин тебя целовать. Вообще не подпускай к тебе таких идиотов. Это приказ. Как бы я ни любила твоих родителей, тебе пора жить собственной жизнью.

– Я знаю, – вздыхает она. – Но мама и так страдает, потому что Константин редко объявляется. Она не хочет потерять еще и меня.

– Она тебя не потеряет. Ты не такая неблагодарная, как твой брат. Может, тебе такую татуировку на лбу сделать? Ты хорошая. Ты думаешь о других. И наверняка будешь каждый день писать своей маме.

– Или два раза, или три.

– Да хоть сто. Только не отправляй фотки, где ты с кем-то целуешься.

Кимми заливается радостным смехом.

– Ее хватил бы инфаркт.

– А что касается Гора, просто будь осторожна.

– Буду. Уверена, он больше не позвонит. Спасибо, что дала ему мой номер.

– Он меня заставил.

Кузина никогда не должна узнать, что Гор звонил ей только потому, что я потребовала защищать ее, пока зверствует та горгулья.

– Врешь.

– Не вру.

– До скорого, Тари. Может, встретимся на днях, выпьем кофе? Вместе посмотрим квартиры.

Не ожидала, что мои слова так быстро принесут плоды.

– Да, конечно. Я еще в Пикстон-Парке, но как только вернусь, сразу тебе наберу.

– Ты уехала домой? А почему ничего не сказала? Малакаю стало хуже?

– Нет, просто захотела его увидеть. Все хорошо. Я скоро вернусь обратно.

Мы прощаемся. Собрав волосы в пучок, я спускаюсь в спортзал на первом этаже. Здесь Малакай выполняет ежедневные упражнения со своими эрго[18] – и физиотерапевтами. Не будь у нас такой возможности, его состояние уже давно бы ухудшилось. Зал оборудован специально для него. Маленькие окна переделали, и теперь высокие французские двери ведут на улицу. Летом я выношу коврик для йоги на ухоженный газон. К большому неудовольствию садовника, который ощущает личную ответственность за каждую травинку.

Я решаю для начала помедитировать, чтобы успокоиться. Со вчерашнего вечера я слишком взвинчена. Или, лучше сказать, в течение последних нескольких дней. И во всем виноват ангел.

Сев на коврик, я кладу руки на колени и закрываю глаза. Потом делаю глубокий вдох животом и стараюсь расслабиться. Это работает, пока позади тихо не открывается дверь и меня не окутывает запах Азраэля. Отказываясь на него смотреть, я тем не менее чувствую, как он разворачивает возле меня второй коврик и садится. Он молчит, а я прислушиваюсь к себе. Как ни странно, его присутствие помогает мне освободиться и заглянуть вглубь себя. После того как полностью сконцентрировалась, я встаю и плавно перехожу к асанам приветствия солнцу. И только один раз поворачиваю голову, чтобы взглянуть на ангела. Тот выполняет упражнения практически синхронно со мной. Естественно, он владеет своим телом идеально. Я продолжаю свою программу, и он присоединяется ко мне. Обычно я занимаюсь в одиночестве, но делать это с ним мне нравится гораздо больше, хоть мы не обмениваемся ни словом.

Когда я заканчиваю тренировку и собираюсь лечь в Шавасану, позу трупа, ангел впервые нарушает тишину:

– Пробовала когда-нибудь йогу с партнером?

Я отрицательно качаю головой.

– Это что-то неприличное? Звучит именно так.

Азраэль запрокидывает голову и смеется. Это дает мне возможность на него посмотреть. На нем выцветшая футболка и спортивные штаны. Кроме того, он, как и я, босиком и завязал волосы в хвост.

– Нет, но если тебе хочется заняться чем-то неприличным, то я только за.

– Отстань, – отмахиваюсь я. – Чем-то неприличным я занимаюсь в основном одна.

До меня доходит, что я сейчас ляпнула, только после того, как у ангела начинают блестеть глаза.

– Буду знать.

– Йога с партнером, – напоминаю я максимально ледяным тоном, – это как?

Не став углубляться в объяснения, Азраэль заходит мне за спину и кладет руки на мою талию.

– Здесь главное в напряжении тела и доверии. – Его губы касаются моего уха. – Ты мне доверяешь, Нефертари?

– У тебя за это время создалось впечатление, что мне надоело жить? – колко спрашиваю я.

Тело Азраэля так близко к моему, что кажется, будто его смех вибрирует внутри меня.

– Напряги живот, – велит он, поднимая меня высоко над головой. – Вытяни руки.

Продолжая держать меня, ангел принимает позу воина. Какое-то время я парю над ним, и это так странно. Единственное, в чем я уверена, – это что он меня не уронит, пусть для такого упражнения и требуется целая прорва сил.

– Как-то не слишком надежно, – замечаю я, ощущая, как его жар обжигает кожу.

– А жизнь всегда не слишком надежна, дорогая моя. В этом суть.

– Ты серьезно или