— Я еду к дяде, — сообщила Женя.

— А я считаю, что решение семейных проблем следуетотложить на потом, — заявил Веня. — Сейчас важнее проверить версию сбандитом Машковым. Может быть, мы одним махом вообще дело завершим.

— Как ты предлагаешь проверить эту версию?

— Самым простым способом. Отсечь от Катеньки «хвост»,взять ее в оборот и расколоть. Если это ее любовник убил Яна, она или знает обэтом, или, по крайней мере, догадывается. Пусть даже у нее нет никакихдоказательств, но она хотя бы подтвердит наши умозаключения. А уждоказательства мы потом сами добудем. Или просто подключим милицию. Другогопути у нас нет. Сама Эльза Унт вряд ли посвящена во все любовные интрижкидочери, к бандиту Машкову не сунешься, значит, Катенька — это все, что у насесть.

— Я вас очень прошу, — умоляюще сложила передсобой руки Женя, — заедем сначала к дяде? Я должна кое-что ему сказать.Пожалуйста! А потом… Потом отправимся завершать операцию.

В дороге Веня придумывал разные версии случившегося,представляя в роли злодея по очереди всех тех, кто имел касательство к делу.

— Возможно, Яна похитили по заказу экономки, —говорил он, с хрустом откусывая кусок яблока, найденного на заднемсиденье. — Кокин узнал, что она живет в Доме Яна, и все ему о нравахэкономки рассказал. За это экономка отравила Кокина и хотела переехать Женюмашиной. Яна она пощадила из любви к хозяину. Может, она до сих пор надеется навзаимность с его стороны? Что, если в конце концов за возвращение Яна онапотребует у твоего дяди руку и сердце?

«Руку и сердце? — внезапно оживилась Женя. — Этумысль стоит принять на вооружение. Потребовать руку и сердце».

Чем ближе они подъезжали к особняку Ярославских, тем большеЖеня нервничала.

— Чего ты дергаешься? — спросил Веня. —Боишься, что Карпенко все-таки главный злодей? Так нас слишком много дляодновременного уничтожения. Поэтому не бойся, мы уйдем оттуда живыми.

Ярославский бросился к Жене, словно это он был блудным сыноми только что явился с повинной. Без слов было ясно, что его нервная системасовершенно расшатана.

— Спокойно, дядя Георгий! А то я расплачусь, а сейчассовсем не время. Познакомься с моими близкими друзьями. Это Веня Лаптев…

— Много о вас слышал, — сказал Георгий Николаевич,так ожесточенно тряся лаптевскую ладонь, будто надеялся вытрясти из нее что-нибудьстоящее.

— А это Геннадий Мартынов.

— Очень приятно, — сказал Ярославский, ничем невыдав, что они уже знакомы. Ведь знакомство состоялось в тот момент, когда дядяявился вызволять Женю, принял Мартынова за Лаптева и долго на него кричал.

— Прежде чем мы с тобой сядем и потолкуем, дядяГеоргий, мне нужен Костя Карпенко буквально на пару слов. Можно?

— Ну конечно. Костя! — крикнул Ярославский и попривычке прищелкнул пальцами.

Карпенко тотчас же возник в комнате, словно джиннславянского происхождения Увидев Мартынова, он с досадой, смешанной сненавистью, взглянул на него.

— За что он тебя так любит? За то, что ты выставил егоиз дома? — шепотом поинтересовался Лаптев.

— Не думаю. Скорее всего, за то, что он так и не смогменя вычислить. Когда мы с Женей исчезли из твоей квартиры, он навернякапытался узнать, что я за фрукт. И не смог, как видишь.

Пока Женя оживленно обсуждала что-то с Карпенко, Ярославскийсказал, обращаясь к Вене:

— Я рад, что с вами на самом деле ничего не случилось.Женя так убивалась! И я очень испугался за нее.

— Понимаю вас, — пробормотал тот. — Я самиспугался. И за нее, и за себя тоже.

Женя куда-то звонила, после чего направилась к беседующим.

— Дядя Георгий! — Взволнованная Женя села рядом сЯрославским. Щеки ее раскраснелись, глаза блестели ярко, как морские камушки,омытые волной. — Ничего хорошего ждать не приходится. Но…

— Но…

— Если мне удастся найти Яна… Один шанс на миллион.Если.

— Если… — Как заклинание повторил Ярославский.

— Я хочу попросить у тебя его руки. Ярославскиймгновенно всполошился:

— Деточка дорогая, я и не знал, что ты к нему что-тоиспытываешь! Боже мой, вот где крылся корень всех проблем! Но ведь он твойкузен, поэтому…

— Дядя Георгий, тут не о чем беспокоиться. Я прошу егоруки не для себя.

— Не для себя? — Ярославский так удивился, чтодаже рот открыл. — А для кого же?

— Для той девушки, которую Ян любит по-настоящему.

— Разве я производил на тебя впечатлениесамодура? — задумчиво спросил Георгий Николаевич, рассматривая своишлепанцы.

— Ты считал, что Света Шмелева — лучшая партия Для Яна.

— Но он не возражал!

— Нет, он как раз возражал.

— Значит, слишком быстро сдался."

— Сейчас речь не об этом, — напомнила Женя. —Пообещай мне, что не будешь чинить ему препятствий в устройстве личной жизни.

— Но, дорогая, в настоящий момент я почти на стопроцентов убежден, что вообще потерял сына! Неужели я стану биться с ним завыбор невесты, если.., если он вернется?

— Ну, дядя Георгий, уговор дороже денег. — Женя поцеловалаего в щеку и поднялась на ноги. — Как бы то ни было… В любом случае ясегодня вечером возвращусь домой.

Мартынов вознамерился было резво возразить, но Веня дернулего за рукав. Причем с такой силой, что тот чуть не грохнулся на пол.

— Спокойно, юноши, не деритесь, — сказала Женя,проходя мимо. — Ваша плебейская кровь может залить дорогой паркет. Идемте,у нас есть дело.

Про себя она подумала: «Каким образом возникают у меня вголове такие фразочки? И как мой язык поворачивается произносить их вслух?Кажется, Ира Скобкина вместе с новой одеждой купила мне смелость».

Когда они вновь очутились в машине, Мартынов сказал:

— Какого рожна ты обнадежила своего дядю? Мне жальстарика. Ведь по нашим раскладкам выходит, что Яна убили бандиты Машкова. И мыедем к Катеньке, чтобы она подтвердила это. А ты вдруг заговорила про руку исердце.

Женя покраснела и, опустив глаза, пробормотала:

— Я так, на всякий случай. Мне нравится Ира Скобкина.

— Она мне тоже нравится, — возразилМартынов. — Но в честь этого я ничего никому не обещаю. Лишнего.

— Наверное, нужно снова звать Петю Скобкина спистолетом, — высказала предположение Женя.

— Если операция вступает в решающую стадию, то тогданадо звать и Иру, — добавил Мартынов.