себе аргумент… те сволочи, которые мне до этого встречались, как раз норовили прикинуться приличными людьми. Никто своим сволочизмом не гордился… а ты вот прям герой.

Штаны с дырой.

Он фыркнул.

- Что за Чёртов омут? – я решила сменить тему. Правды Каблуков все одно не расскажет. Но… как-то оно не стыковалось.

Вот не стыковалось и все.

И даже не нырок его, а вполне искреннее беспокойство за Зою. Вон сейчас держит её бережно, обнимает…

- Омут и есть. Река… Ильса… местные её Змеёвкой кличут. Так вот она лишь кажется такой… неглубокой. Меня в детстве к ней и близко не подпускали. Правда, тогда она была куда пошире. И имела обыкновение русло менять время от времени. А еще дно… такое… неровное. Вроде вот гладкое, видно, кажется, что можно пройти, что воды там по колено. Ну… по пояс самое большое. А чуть сойдешь в сторону и там ямина. И водовороты есть. И течения. Местные знают. А Чертов омут – он тут всегда был. Говорят, что он вообще дна не имеет. Что там водяной живет. Или сом… туда и сети ставили, и прочее, только ни хренища не вытащили. Просто вот… дыра. Там еще ниже если, то она словно под берег уходит, так вот вбок. И ширится. Берег тоже ненадежный. Пару лет назад, не здесь, дальше, обвалился, причем с рыбаками. Двое утонуло…

Он говорил и явно разговор этот казался ему безопасным, отсюда и желание продлить его, и многословие.

Но не мешаю.

Омут, значит.

Чёртов.

- На самом деле он как бы вдоль берега и тянется. Вот чуть от стороны если и дальше, дальше… где шире, где уже. Такой вот карман. Тихо, Зоюшка, почти пришли. Сейчас поедем… тебе придется, наверное, в госпитале побыть пару дней. Ты ж не против?

- Толенька? – Мария Федоровна выбежала навстречу. – Боже, Толенька… что вы с ним сделали?!

Её голос сорвался на визг.

- Ничего, мама. Успокойся, пожалуйста… Зоя упала в воду.

Анатолий посмотрел на меня. И я кивнула. Пожалуй… пока вполне себе годная версия. А там разберемся, как именно она упала.

- Боже… - Мария Федоровна заломила руки. – Опять эта девчонка… одни проблемы от нее… куда только…

- Хватит, - Анатолий произнес это жёстко. – Прикажи подать машину. Мы пока переоденемся. Зима, поможете? Кстати, вам бы тоже… мама?

- Я не думаю… - Мария Федоровна поджала губы. – Что стоит куда-то ехать… она вполне себе здоровой выглядит. Зоя…

Зоя вздрогнула.

- Я думаю, - Анатолий выдержал матушкин взгляд. – Зоя наглоталась воды. Чуть не утонула.

- Не утонула же…

- Вот пусть целители и скажут, что с ней все хорошо. Зима, идемте… не уверен, что одежда Ангелины вам подойдет…

- Её не осталось.

- Почему? – Анатолий обернулся.

- А зачем? – Мария Федоровна изобразила недоумение. – Ангелина всё равно мертва. И к чему хранить её одежду. Я отдала её слугам. Спрошу, может, у горничных найдется что-то подходящее.

- Спроси. Будь добра. Идемте. Поможете Зое переодеться?

Помогу.

Хотя не для этого он меня в дом зовет. Все же прислуга здесь имеется. От нас на белом мраморе пола остается цепочка мокрых и грязных следов. И на лестнице тоже.

- Сможешь стоять на ногах? – на втором этаже, у дверей комнаты, Анатолий ставит Зою на ноги. – Хотя… нет, лучше так.

Дверь он открывает.

И входит.

Осматривается и вздыхает:

- Мама… с ней порой сложно, но… ты вроде хотела поехать учиться?

Кивок.

И взгляд растерянный.

- Скажешь потом, куда. Я оплачу.

Он осторожно опускает Зою на кровать.

- Минут десяти хватит?

- Хватит, - отвечаю я.

- Вам… поищу что-нибудь… могу предложить свое, если не побрезгуете… хотя…

- Несите.

Странный у нас разговор. И ощущения от него тоже странные. И странность эту мы чувствуем вдвоем, потому Зоя и провожает Анатолия удивленным взглядом.

А потом сгибается и её снова выворачивает, уже желчью и остатками желудочного сока.

- Так, - я осматриваюсь.

Комната невелика.

Узкое окошко. Стол. Стул. Кровать. Шкаф. Он почти пуст, а те платья, которые висят, одинаково скучны и невыразительны. Но… плевать на выразительность.

Белье тоже простое.

Я переодеваю Зою быстро.

- Ты можешь сказать, что произошло? – я пытаюсь поймать её взгляд, но он плывет. И кажется, девочке того и гляди станет хуже.

И потому…

Белье. Платье… не буду я его натягивать и возиться с пуговицами. Просто заворачиваю Зою в покрывало и выхожу, чтобы столкнуться с Анатолием.

- Я вам одежду… что?

- Ей становится хуже.

Возможно, не вся вода вышла из легких. Или начинается их отек. Или ещё что-то.

- Времени нет. Ехать надо.

- Вы… в мокром.

- Переживу.

Мокрая? Плевать. Сейчас тепло, да и вообще… Анатолий кивает.

- Я за рулем.

- Господи… - Мария Федоровна внизу и смотрит с упреком. – Ну надо ли устраивать представление из девичьей глупости… Зоя, прекрати притворяться…

- А ты прекрати нести чушь! – голос Анатолия срывается. – Хватит, мама! С меня точно хватит!

- Толенька…

- Вернусь. И поговорим.

Это обещание звучит почти угрозой. Но… плевать. Пусть хоть поубивают друг друга. Главное, девочку довезти. И машина у Каблукова неплохая. И с места он не трогает – рвет да так, что меня почти опрокидывает на заднее сиденье. Но Зою я удерживаю.

И мы летим.

Главное – успеть…

Глава 34 Чешуя на ладонях

Глава 34 Чешуя на ладонях

«В народе бытует мнение, что змеи суть воплощение Врага рода человеческого, и суть их жизни состоит в причинении человеку всяческого вреда. И потому истребление змей есть дело богоугодное. Данное суеверие весьма опасно. В природе змеи не нападают на людей сами, ибо человек слишком велик для них. В то же время они изводят в больших количествах мышей и многих иных вредителей, которые…»

Книга о змеях

Ниночка дышала.

Слабо.

- Боже мой, Боже… - Софья Васильевна мяла в руках платочек. – Бедная моя девочка… бедные мои девочки…

Её лицо было бледно, едва ли не бледней Ниночкиного.

- Жить будет, - Захар смахнул пот со лба.

Руки у него подрагивали.

И выглядел он мало лучше Ниночки.

- Она… она поправится? – уточнила Софья Васильевна.

- Поправится. Со временем… должна бы. Могу я с вами… - Захар посмотрел