— Там жуткая метель поднялась, — вздохнул Карпов, — Я ничего толком не видел…

— Мне показалось, что Разлом появился… прямо на груди Вольдемара… — неуверенно произнесла Марья Шульц.

— Да ладно? — покосился на нее Карпов, — Серьезно что ли? Разлом на живом человеке?

— Такое разве бывает? — удивилась Даша Синицына, — Как он не умер?

— Не знаю… — Марья неопределенно пожала плечами, — Может быть мне показалось…

Остальные Одаренные видели не сильно больше.

— Безумов! — окликнул меня Баргин, — Не молчи!

— Я знаю не больше вашего. Из-за метели ничего не видел, — ответил я, продолжая разглядывать воина. Это был гигант в меховой шкуре три метра ростом. На голове он носил массивный рогатый шлем, похожий на пивной котел. В одной руке держал секиру, а вторую крепко сжал в кулак.

Я прямо чувствовал спиной жгучий взгляд Баргина. Кажется, он мне не поверил.

Внезапно Афина хихикнула и сосредоточенно сложила несколько печатей. На кончиках ее туфелек начали нарастать кристаллики льда. Они стремительно разрастались, формируя тонкие изящные полозья с зазубринками для лучшего сцепления. Получились своего рода ледовые коньки.

— Ля-ля-ля, мы все умрем! — беззаботно напевая, Афина Рогозина начала кататься по идеально гладкому льду, описывая замысловатые пируэты. Ее тонкая фигурка изгибалась в невероятных па, длинные волосы развевались следом. Коньки звонко рассекали лед, оставляя за собой мерцающие борозды.

— Полностью с ней согласна, — одобрительно кивнула Настя в своей излюбленной мрачноватой манере.

— Эй, ты что творишь⁈ — возмутилась Марья, прижимая к себе своего лавового пса покрепче. Ее щеки порозовели от негодования, — Мы в ловушке Разлома, между прочим!

Афина лишь рассмеялась в ответ, ее звонкий смех разнесся по ледяной пещере. Она выписала на льду идеальную дугу и продолжила кружиться вокруг нас:

— Это помогает мне бороться со стрессом! Ля-ля-ля, мы все умрем в забвении!

Лавовый пес Марьи с любопытством следил за Афиной, постукивая когтями по льду и виляя хвостом. С его языка свисали две тонкие струйки застывающей лавы.

— Да ты сбрендила, что ли? — беспомощно развела руками Марья, поправляя выбившуюся прядь волос.

— А что мне еще остается? — Афина на мгновение замерла на одной ноге, ловко удерживая равновесие. Затем развела руки в стороны и снова описала дугу вокруг нас, — Либо петь, либо сходить с ума от ужаса!

Остальные Одаренные тоже с любопытством наблюдали за ее выходками. Кто-то хмурился, кто-то нервно улыбался. Василий Семякин ухмыльнулся, прикладывая лед к своему опухшему глазу:

— Афина в своем репертуаре! Хоть в Разломе, а песни поет!

— Она дура просто, — резко произнесла Шульц. Кажется, она всё еще не забыла свое обидное поражение от Афины.

— А ну ка ротик на замок, — цыкнула на нее Настя, — Хватит ныть.

— А ты кто такая, чтобы меня затыкать? — окрысилась Шульц.

— А ты чего тут раскомандовалась? — Настя не осталась в долгу.

Я прочистил горло, призывая всех к порядку и тишине:

— Сударыни, хватит препираться. Жизнь — нам дорога, как ни крути. Нужно понять, где мы находимся и как отсюда выбраться.

— А у тебя что, есть какие-то идеи, Безумов? — резко спросила Марья, — Хватит эту статую разглядывать, сделай уже что-нибудь!

Афина же, покачивая бедрами, продолжала свой беззаботный танец на льду. Она была совершенно очаровательна в своей ребячливой резвости. Ну или фаталистической обреченности…

— Возможно, идеи есть, — ответил я и, сосредоточившись, начал формировать в руках сгусток духовной энергии. Сначала он представлял собой лишь неопределенный золотистый шар, но постепенно из него стали проступать очертания вращающегося сверла. Я добавил несколько изогнутых лезвий, заточил «жало» и усилил вращательный момент. Вскоре в моих руках засиял идеально сформированный сверлильный инструмент из чистой энергии.

Не мешкая, я навел его «жало» на одну из многочисленных ледяных статуй вокруг и нажал на воображаемый курок. Сверло завертелось с оглушительным свистом, высекая искры из льда! Я принялся методично просверливать глыбу, продвигаясь все глубже и глубже в ледяную толщу.

Остальные Одаренные с изумлением наблюдали за моей работой. Игорь Карпов озадаченно почесал затылок:

— Эй, а умеет ли кто-нибудь из вас создавать из духовной силы такие сложные технические штуки? Да еще и работающие?

Дарья Синицина, удивленно глядя на меня, пожала плечами:

— Не знаю, кажется, даже не все преподаватели на такое способны.

— Для этого надо совместить огромный контроль над энергией и обширные технические познания… — добавила Афина. Она даже прекратила кататься и петь, заинтересованно смотрела на меня, — Во Безумов даёт…

Я же сосредоточенно работал, постепенно продвигаясь сквозь лед к воину. Одна его посиневшая рука была вытянута вперед, а в окоченевших пальцах угадывались очертания зажатого предмета. Или даже нескольких предметов. Льдистые осколки осыпались вниз один за другим.

Вскоре мне удалось полностью расчистить область вокруг руки. Приглядевшись, я смог разглядеть, что же держал воин. Это были старинные монеты удивительной сохранности, несмотря на многие тысячелетия ледяного плена.

На монете был отчеканен профиль какого-то могучего воина или царя в шлеме с гребнем. Его лицо было грубым и мужественным, с резкими чертами и окладистой бородой. А на самом поле монеты кто-то нацарапал острым предметом грубоватые символы — видимо, древнее письмо или руны.

Я внимательно осмотрел монету. Ну-у-у… что могу сказать… эту рожу я узнаю из тысячи. Брутал Четырнадцатый из династии Хардонидов, правитель Ларинского царства, которое ныне считается лишь легендой… Могучий воин-маг, при нём Ларинское царство процветало. Он прожил более тысячи лет, прославился как бесстрашный воин и мудрый правитель.

Но у него было достижение и покруче — он был мои друганом и, не побоюсь этого слова, собутыльником! Эх… в свое время мы с ним бухали так, что чуть весь Ларинский остров не затонул раньше срока… А сколько мы отодрали симпатичных девиц и страшных драконов… Драконов, понятное дело, в переносном смысле.