– Люси…

Она влепила ему пощечину, да так, что голова мотнулась в сторону.

Его глаза сверкнули, на щеке загорелось красное пятно.

– Позволь мне объяснить.

– Сейчас ты у меня еще раз получишь.

Он повел плечами:

– Воля твоя.

Люси размяла пальцы. Ладонь болела.

– Я хочу, чтобы ты ушел.

Что ж, по крайней мере, она не жалуется и не вопит. Голос оставался ледяным.

Тристан покачал головой, собираясь что-то сказать, однако Люси подняла руку:

– Я тебя просила лишь об одном – быть честным. Но, видимо, для таких, как ты, честность – это непосильно трудная задача. С таким же успехом я могла бы попросить тигра не убивать. Он себя не изменит. А ты провел меня, как дуру.

Он стиснул зубы:

– Ты не дура, и я тебе не лгал.

Она скрестила руки:

– Так ты помолвлен с моей кузиной? Или нет?

– Нет, не помолвлен. – Взгляд прямой и ясный. Кажется, он говорит искренне. Надежда предательски зашевелилась в груди, но Люси подавила ее.

– Почему же тогда Сесиль утверждает обратное?

– Эта маленькая… – Он сузил глаза и мотнул головой: – Здесь не только ее вина. Рочестер…

На Люси навалилась жуткая усталость. Ей хотелось забиться в нору и свернуться в клубок, только бы подальше от Тристана.

– Как всегда, виноват кто-то другой.

Она развернулась и пошла прочь, однако Тристан проследовал за ней по коридору. Люси физически ощущала его нетерпение.

– Уходи. – Она повысила голос.

– Не уйду, пока ты чувствуешь себя обманутой, – твердо сказал он. – Во всем, что произошло, полностью моя вина.

– Итак, ты признаешь вину.

– Признаю. Однако надеюсь, ты примешь во внимание смягчающие обстоятельства.

Люси издала глухой смех.

– Рочестер шантажирует меня и держит маму в заложниках, – поспешно выпалил он.

Люси остановилась.

Тристан выдержал ее взгляд.

В ледяной оболочке, которая покрывала Люси, возникла трещина. И все же Люси отшатнулась, когда Тристан попытался к ней прикоснуться. Он нахмурился и отдернул руку.

– Ладно. Можешь объясниться.

Она провела его в гостиную и опустилась на старую кушетку, неестественно выпрямив спину и сложив руки. Тристану невольно пришлось сгорбиться, как преступнику на скамье подсудимых.

– Рочестер одержим целью сохранить род Баллентайнов. И когда я дал понять, что в обозримом будущем не намерен связывать себя узами брака, он забил тревогу.

Внезапно тело налилось свинцом и напомнило о том, что оно есть. Люси совершенно не заботило отвращение Тристана к браку, однако услышать подтверждение от него самого… Почему-то это задело ее до глубины души.

– Твоя основная задача на настоящий момент – родить наследника, – хладнокровно заявила Люси. – Требования твоего отца вряд ли можно счесть неразумными.

Тристан опустил голову в знак согласия.

– Да, однако есть то, что выходит за грань разумного: он ни перед чем не остановится ради того, чтобы сохранить титул. Он задумал устроить брак с твоей кузиной и дал мне несколько месяцев на восстановление репутации, чтобы позволить невесте проявить ко мне благосклонность, не вызвав кривотолков. А чтобы гарантировать мое согласие, угрожал сослать мать в лечебницу для умалишенных. Тебе следует знать о Рочестере одно: ни разу не случалось, чтобы он не выполнил своих угроз.

Руки Люси покрылись мурашками. Рассказ Тристана словно сошел со страниц готического романа. Однако его мать всегда считали чудаковатой и непохожей на других. А женщин из аристократических семей, которые создавали проблемы, порой без лишнего шума запирали в частных лечебницах… Люси видела шрамы на спине Тристана – вряд ли стоит недооценивать столь омерзительные методы.

– Вот зачем тебе нужны деньги, – медленно проговорила она. – Пассивный доход от «Лондонского печатного двора».

Он кивнул:

– Пока отец жив, доступ к семейным счетам мне закрыт. А проживать вдвоем в Индии по карману только состоятельному человеку.

Индия.

Люси сглотнула комок в горле:

– Я понимаю.

В его взгляде промелькнуло сожаление:

– Милая…

Люси покачала головой:

– Когда отплытие?

Ее голос дрожал.

Тристан провел рукой по лицу.

– Через несколько недель.

– Совсем скоро…

– Я совершил ошибку, не рассказав тебе раньше. Я должен был рассказать все, когда прочел те письма – когда догадался, что ты, по крайней мере, сможешь понять абсурд ситуации.

Люси ощутила щемящую тоску.

– Почему? Почему ты молчал?

Тристан стоял на коленях и смотрел на нее настолько искренне, что у нее сердце разрывалось.

– Прежде всего потому, что это моя проблема и решать ее мне одному. И я не ожидал, что между нами вспыхнут взаимные чувства. Тем не менее они вспыхнули, вспыхнули очень быстро, и я, как мужчина, воспротивился мысли сознаться тебе в своей слабости – мне стыдно, что я не смог защитить собственную мать, пока жил в Эшдауне. Как ты наверняка представляешь, Рочестер всегда был тираном. А самое главное, я подозревал, что стоит мне сознаться, как случится то, что мы имеем сейчас.

Взаимные чувства. Зато о доверии ни слова.

Она посмотрела на его красивое и залитое краской стыда лицо:

– Значит, ты трус.

Он побледнел:

– Да, я трус.

А ведь ему все равно пришлось бы сознаться. И как бы он это сделал? Лично? Или в письме, отправленном уже с дороги, по пути в Индию, откуда он в ближайшие годы не планировал возвращаться? Фактически Тристан так и так собирался ее бросить. Люси словно резали по живому.

– Вот почему ты взял ссуду у Блэкстоуна, – горько произнесла она. – Он еще больший преступник, чем твой отец.

– И потому для Рочестера совершенно недосягаем. Однако в сюжете произошел неожиданный поворот: мама на днях исчезла, и Рочестер тут ни при чем. Я должен разыскать ее раньше, чем это сделает отец.

Люси потеряла способность рассуждать здраво. Руки Тристана теребили ее юбку, она ощущала его тепло, вдыхала его запах… Она помотала головой, чтобы стряхнуть оцепенение.

– Все это звучит… крайне нелепо.

Его брови удивленно поползли вверх:

– Нелепо? После всего, что ты узнала о том, как обращаются с женами за закрытыми дверьми?