Это был дикий стимпанковый плод брачного союза между старой деревянной лодкой (чуть побольше, чем та, на которой он возил нас в Акр) и мотора прямиком со скоростного скутера из «Полиции Майами». На корме под брезентом угадывался дощатый ящик, по всей видимости, содержавший заказанную Горацием взрывчатку.

Мы скатились по каменным ступенькам, запрыгнули на борт и разместились на скамейках в два ряда.

– Между прочим, на борту есть привязные ремни, – уведомил нас Харон. – Рекомендую воспользоваться.

Он снова нажал пультик, и после еще одного электронного чириканья воздух вокруг суденышка пошел рябью. Мы-то лодку все еще видели, но для всех остальных она стала незримой, не без гордости объяснил Харон. Он повернул ключ – мотор взревел – и так дал газу, что нам чуть головы не оторвало. Катер пулей рванул вперед, а пятифутовые кильватерные волны зашлепали по каменным стенкам канала.

Повороты Харон проходил на такой скорости, что картинка вокруг смазывалась. Эмма слева от меня стиснула зубы и заметно побледнела. Горацио спрятался под скамейку. Через несколько тошнотворных минут мы вылетели из канала на большую воду – такую широкую, что по сравнению с ним она казалась почти морем. Темза, господа, добро пожаловать! Горацио сидел на корточках рядом с Хароном и орал ему на ухо указания. При таких ранах он держался прямо молодцом. Может, все-таки твари частично роботы? Пыль Матушки Пыли – отличное зелье, что ни говори, но даже она не работает настолько круто.

Мы летели по реке, мимо барж и грузовых судов, туристских речных трамвайчиков и яхт; Горацио работал впередсмотрящим. Траектория, к счастью, выпрямилась, и тошнота прошла. Интересно, как там оставшиеся в Акре друзья? Клэр, Оливия – наверняка вне себя от беспокойства… Хью и Фиона, поклявшиеся выбраться из Акра и навести шороху, как только они могли сделать… Я так и представлял себе их, врывающихся на поле боя на волне пчел-убийц и шагающих деревьев. Но их жизни сейчас зависели от нас – и от того, сумеем ли мы не пропустить в Акр корабль, полный пустот. Задача настолько монументальная, что я представления не имел, как ее выполнять и чего она может потребовать… хотя мой разум привычно несся впереди поезда, смакуя все, что не получится, не выйдет, не случится и прочие деморализующие сценарии в жанре «худший из возможных вариантов».

Впрочем, на сей раз долго ждать мне не пришлось. Всего через пару минут Горацио весь напрягся и поднял руку, указывая на что-то. Мне пришлось несколько раз сморгнуть, дабы убедиться: да, я правда вижу то, что вижу. Он действительно говорил про розовый и зеленый, но это сочетание успело улетучиться у меня из памяти. Я честно рисовал себе некий гибрид потрепанного в боях пиратского галеона и проржавевшего летучего голландца в формате баржи. Короче, что угодно, кроме того, к чему сейчас направлялся Харон. А между тем впереди возвышался круизный лайнер цвета пинаколады с огромной спиральной водяной горкой на главной палубе. Вот она, та чертова «S», которую Горацио чертил пальцем в воздухе.

На боку красовалось название – «Рубиновая принцесса».

– Пусто́ты приплыли сюда на круизном лайнере? – Нур даже вперед наклонилась, чтобы заглянуть Горацио в глаза. – Серьезно?

Он кивнул.

– Я совершенно отчетливо его видел в мозгу той пусто́ты.

– И верно, – холодно рассмеялась Эмма. – Это последнее место, где их станешь искать.

– Классический тварский ход, – согласился я.

Чем ближе мы подходили к «Рубиновой принцессе», тем выше она становилась. Этажей пять, не меньше, и несколько сотен футов в длину. Что само по себе означало… вот дьявол.

– Ребята, у нас проблема, – возвестил я. – Никакая взрывчатка такой корабль не взорвет. Потопит в лучшем случае.

– И что? – не поняла Эмма.

– Пусто́ты же плавают!

– Черт. Точно, – она спала с лица.

– Нам придется подняться на борт, найти, где они держат пустот, и взорвать прицельно этот отсек, – сказал я.

– Они в каком-то темном помещении, – ответил Горацио. – Все вместе. Увидел мельком, пока той пусто́те не оторвало голову.

– Похоже на грузовой отсек. Трюм, – предположил Харон.

– Да, – Горацио согласно кивнул. – Вполне подходит.

Мы обсудили план – подозрительно простой и слишком зависящий от удачи и случая. Залезть по аварийной лестнице, найти грузовой отсек, побросать туда взрывчатку и бежать что есть сил обратно, на лодку. А, ну да – и не встретиться по пути с тяжеловооруженными тварями.

Ближе к кораблю Харон перевел двигатель на холостой ход. Над нами возвышался зелено-розовый обрыв, уходивший куда-то в небо. Никакой активности на борту, никаких лиц в иллюминаторах – вообще ни признака жизни. Наше суденышко тошнотно закачалось, когда мы обогнули корму и пересекли грозно кипящий кильватер (вот что значит большой корабль!). Затем мы немножко набрали скорость и поравнялись с аварийной лесенкой, привинченной к борту и доходившей почти до самой воды. Через несколько этажей вверху виднелась маленькая шаткая платформа, а дальше – еще пролет металлических ступенек и нижняя палуба.

Харон велел снять брезент с ящика. Я, наверное, ожидал увидеть эдакую мультяшную кучу красных динамитных шашек, но в ящике оказалась в основном солома, а в ней – небольшой штабелек желтеньких кирпичей, связанных вместе изолентой. Я на своем веку пересмотрел достаточно фиговых боевиков, чтобы узнать пластит. Рядом лежал небольшой пульт с предохранительной защелкой и рычажком активизации – детонатор собственной персоной. Все вместе весило фунтов пять – что совсем немного, – но единственным, у кого в одежде имелись достаточно большие карманы, был Горацио, до сих пор щеголявший в мундире времен Первой мировой (промокшем от крови и без одной руки).

После совсем короткого колебания я протянул ему маленький, но смертельный груз. Он заметил и спросил:

– Ты мне доверяешь?

Пять желтых кирпичиков в двух наших руках, моей и его…

– Да, – сказал я и убрал свою.

Это была правда. Я ему действительно доверял.

Горацио сунул взрывчатку во внутренний карман шинели, подумал секунду и протянул детонатор мне.

– А это оставь себе.

Я взвесил его на ладони, потом сунул в брючный карман.

Без детонатора пластит был не опаснее коробка спичек.

– И лучше, если между тем и другим проляжет футов сто, не меньше, прежде чем ты нажмешь этот рычаг. А еще лучше – если в этот момент мы все будем на лодке, набирающей скорость в строго противоположном направлении.

В этом случае у нас будет достаточно времени уйти невредимыми.

Харон подвел лодку как можно ближе к лестнице… дальше делать было нечего – только подниматься.

Эмма полезла первой, схватившись за нижнюю перекладину и с легкостью подтянувшись. За ней – Нур. Я почти попросил ее остаться на лодке… но знал, что она на это скажет, и решил сэкономить время и силы. Горацио подтянулся на одной руке, господи боже… а дальше настал мой черед. Я собрал остатки храбрости, встал – и чуть не вывалился из клюнувшей носом лодки. Харон успел схватить меня за руку, хмыкнул и приподнял за пояс, чтобы я смог дотянуться до перекладины обеими руками и повиснуть, колошматя ногами воздух. С трудом взобравшись на несколько ступенек, я оглянулся.