– Здравствуй, дитя мое, проходи, не обращай внимания на этих приставал. У меня нечасто бывают гости, вот они и любопытничают.

С трудом пробившись сквозь мохнатые хвосты, лапы и морды, Ги-Мла подошла к сидящей за изящным столиком из серебристого дуба Матери Народов. Как и положено, она спросила благословения для новой семьи, потом справилась о здоровье Силанга.

– О, этот юноша, видно, потерян для клана, – отвечала, качая головой, Пайя, – но мое мнение, он стал лучше и добрее. Мы подружились, он обожает возиться с моими синакотиками и слушать сказки. Мне нравится заниматься с ним, а он радуется моим визитам.

Ги-Мла представила это великовозрастное чадо и сочувственно вздохнула.

– Но может быть, он поправится? Что говорят целители?

– Ба-Лонг говорит, его судьба в руках Великого. Со своей стороны, он сделал все что мог. Но я думаю, он боится гнева Ксайлана, поэтому и изъясняется туманно. Мальчик вряд ли когда-нибудь станет другим. До сих пор старания лучших учителей Мааданда совершенно напрасны.

Девушка понимающе кивнула и отпила несколько глотков чая из серебряной чашечки тонкой работы. Нужно будет приобрести что-то подобное, из огромных тяжелых чашек во дворце Ар-Рааров можно поить даже пырларлов, хозяева дворца любили роскошь, но не изящество. Красивая посуда была лишь в покоях Преемника – уж Минги постаралась.

– Светлейшая, я как раз хотела поговорить о Великом… о том, что мы с Преемником Шикиэртов видели тогда… когда случайно забрели в вашу спальню…

Пайя взглянула на нее со внезапным испугом.

– Дитя мое, я думала, ты уже забыла об этом!

– Как о таком забыть, Светлейшая? – возразила девушка – не проходило и дня, чтобы воспоминания меня не мучили.

– И все же, – Пайя протянула руку и сжала запястье Ги-Млы, – лучше забудь, и как можно скорее. Изменить ты ничего не сможешь, лишь подвергнешь жизнь ненужной опасности. Ты нравишься мне, девочка, приходи, когда угодно, я с удовольствием буду беседовать с тобой, но то, о чем ты просишь, может стоить тебе жизни, а она только начинается.

Разочарование было таким сильным, что Ги-Мла снова принялась пить чай, чтобы Пайя не заметила выражения ее лица. Чашка чая – удобный инструмент, чтобы спрятать эмоции. В этот раз не вышло. Но время не потеряно впустую. Светлейшая сказала, что она может приходить еще. Возможно, постепенно удастся ее разговорить. Чтобы не показаться навязчивой, Ги-Мла сменила тему. Они долго рассказывали друг другу о проделках и повадках своих синакотиков и посмеялись от души.

Гостья ушла, а Пайя еще долго сидела и улыбалась. Юная жена одного из близнецов, словно лучик солнца, осветила ее тоскливое существование и подарила крупицу радости. Очень хотелось, чтобы эти визиты переросли в дружбу. Разница в возрасте не в счет, зато она почувствовала родственную душу. Лишь бы Ксай не запретил общаться с женой Ар-Раара. И почему мужчины не могут жить в мире? Не успела она подумать о муже, как он вошел в комнату собственной персоной.

– Зачем приходила эта маленькая подстилка Пихоморова отродья? – спросил он с порога.

– Не говорит так, Ксай, – попросила Пайя, зная, что впустую, – эта милая девушка приходила за благословением для новой семьи. Она не знает о ваших… взаимоотношениях.

– И все? – нахмурился Верхал.

– Да, дорогой, конечно все. Ну, еще мы поговорили о синакотиках.

– Правильно, о чем говорить с кигилкой, – скривился Ксайлан, – значит, только благословение?

– Да, Ксай, – мягко сказала Пайя, стараясь не спровоцировать супруга на очередную дикую выходку. Он запросто мог усмотреть в беседе с девушкой недопустимую вольность и решить, что жена заслуживает наказания.

– Что ж, посмотрим, насколько оно ей поможет, – произнес он тоном, от которого Пайю пробрал озноб, и вышел, оставив ее теряться в страшных догадках.

Она хотела догнать мужа, но услышала звук запираемого замка и бессильно опустилась на пол. Все-таки девочка попала в беду из-за своего доброго сердца.

Ги-Мла так и не поняла, что произошло. Служанка провожала ее к карете, они шли по коридору, повернули за угол… Наступила темнота. Она пришла в себя, но ничего не увидела. В недоумении моргнула и потерла глаза. Ничего не изменилось. Ее охватил ужас. Она, наверное, ослепла! В голове словно стучали тысячи молоточков. Ги-Мла пошарила вокруг рукой. Похоже на солому. Она села, дрожа и пытаясь сдержать приступ паники, и увидела напротив желтую полоску. Даже не пробуя встать, подползла к ней на четвереньках. Хвала богам, зрение при ней! Полоской оказалась щель под дверью. Ги-Мла легла на каменный пол и постаралась что-нибудь рассмотреть, но увидела только кусочек коридора и каменную стену. Она встала, вытянула вперед руки, и, выбивая зубами дробь, наощупь пошла вперед. Тесная каменная клетушка без окон, едва превышающая в длину и ширину два ее роста. Кроме охапки соломы да холодных скользких стен ничего. Ги-Мла села на солому и обхватила колени. Где она? Что произошло? Спертый воздух сдавливал грудь, от вони мутило. Принюхавшись, она едва сдержала крик. Копоть, гниль, сено и что-то мерзко-сладковатое. Подземелье Храма! Девушка громко всхлипнула. Зачем ее здесь заперли? Дурацкий вопрос. Противостояние двух кланов. Эх, простушка! Продолжала чувствовать себя Кигилкой, но для Пахтыхтамайев ты теперь Ар-Раар. Ощущение собственной глупости заставило еще раз всхлипнуть. Что же делать?

– Бикир, – навзрыд прошептала она, – где ты?

Бикир замер с кубком в руке. Испытания прошли как нельзя лучше, даже пырларлы в пещере никого не затоптали. Кобылы в этом году на редкость покладистые, отдавали жеребят без боя. Можно расслабиться на время торжественного ужина, а завтра ехать домой. Но внезапно он посмотрел на Бакара так, что тот проглотил полуразжеваный кусок и, скривившись, произнес:

– Не пугай меня, братишка. Что с тобой?

– Мне нужно в Маад.

Бакар шумно вздохнул.

– Что, так соскучился? Завтра поедем.

– Я серьезно. Я еду сейчас.

– Бикир, не сходи с ума, а? Почти ночь. Если уж тебе так не терпится, тронемся с рассветом.

– Нет, – Бикир встал, – ты со мной?

– Конечно, я с тобой, придурок. Тебе же приятно, когда твой брат, вместо того, чтобы спать, трясется в седле. Что отцу скажем?

– Ничего. Некогда.

Бакар допил вино и с недовольным видом поднялся с места. Что за упрямый болван! Но не отпускать же его одного. Весна, найрары повылезали. Уже было несколько стычек.

Они скакали большую часть ночи, ни разу не передохнув и не обменявшись даже парой слов. Взмыленный Кипиш едва успевал за словно летящим над землей Малышом. Вот и городские ворота. С гулким цокотом они пронеслись по ночным улицам, до смерти напугав пару случайных прохожих.

– Моя жена во дворце? – резко крикнул Бикир часовому у дворцовых ворот.

– Да, господин, – оторопел тот.