Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проперция де Росси. Иосиф и жена Потифара. Около 1520. Мрамор. 54, 5 × 59 см
Если бы Проперция была столь же избалована судьбой и выгодными назначениями на мужские должности, сколь было в ней природного таланта и умения, то она, лежащая ныне под сенью бесславия, заслуженно сравнилась бы со знаменитейшими мастерами мрамора. И всё же в скульптурах, созданных ее руками, ее живой талант и мастерство продемонстрировали, на что способна женщина.[358]
В начале XVI века Рим впечатлял грандиозностью своего прошлого, роскошью настоящего и амбициозными устремлениями в будущее, но всё же отставал от крупнейших и богатейших городов мира: Пекина, столицы поздней династии Мин в Китае, и Константинополя, уже переименованного в Стамбул, который почти сто лет назад пал перед турками-османами. Во время длительного правления султана Сулеймана в середине столетия декоративное искусство и архитектура Османской империи достигли наивысшего расцвета. Великолепные здания, спроектированные главным архитектором Сулеймана Мимаром Синаном, отражали величие его империи и его завоеваний: от Багдада до Каира, вдоль западного берега Аравийского полуострова и северного побережья Африки до самой Венгрии на западе[359]. Работы придворных каллиграфов и живописцев, а также прекрасные керамические изделия, которые изготавливались в Изнике, важном торговом городе к югу от Стамбула (в эпоху Византии он назывался Никея), с их характерной цветной глазурью — всё это отражало изобилие и декоративную пышность того времени. Говорят, что, когда Сулейман отправлялся на битву, он надевал тюрбан, усыпанный бриллиантами[360].
Мечеть на возвышенности в бухте Золотой Рог, строительство которой Мимар Синан начал для султана Сулеймана в 1550 году, должна была затмить собой собор Святой Софии, построенный Юстинианом семью веками ранее[361]. На территории мечети Сулеймание были построены мавзолеи для султана и его жены Хюррем (на Западе ее называют Роксоланой). Огромный комплекс из мечетей, больниц и учебных заведений был возведен за необычайно короткий срок — семь лет. В то же время в Риме строительство нового собора Святого Петра затягивалось: Микеланджело, ставший его архитектором после Браманте, жаловался, что ему не хватает средств для завершения работ[362].
Мимар Синан. Стена киблы в мечети Сулеймание, Стамбул. XVI в. Фотография 1900
Именно для великой мечети Синана, а также для великой мечети в Дамаске и для новой отделки Купола Скалы в Иерусалиме ремесленники Изника начали производить квадратную керамическую плитку с яркой подглазурной росписью. Стиль более ранней керамики, выходившей из мастерских Изника, был навеян изящным китайским бело-синим фарфором, декорированным растительными узорами, искусно повторяющими форму посуды. Новые плитки сочетали в себе свежие цвета китайской керамики с традицией персидской глазурованной плитки. Их характерный колорит — темно-синий кобальт, ярко-красный и изумрудно-зеленый, — а также цветочные мотивы, которые мы можем видеть на панелях, украшающих гробницу Роксоланы в комплексе Сулеймание, создают необычайно легкий и воздушный для керамики стиль. Интерьер другой мечети, которую Мимар Синан построил для Рустема-паши, великого визиря Сулеймана, также украшен плиткой из мастерских Изника, как и мечети Селимие, возведенной Синаном в Эдирне, городе к западу от Стамбула. Эти строения и их декор определили представление об османском искусстве как об империи цвета далеко за пределами страны.
Цвет олицетворял не только жизнь, но и богатство и честолюбие. Для Западной Европы, особенно для папских государств католической империи Габсбургов, Османская империя была постоянной угрозой. Другие страны, если положение не вынуждало их вести войну, старались заключить союз с могущественной державой с торговыми целями: османы контролировали Левант — единственный путь на восток, поэтому такие торговые государства, как Венеция, предпочли сотрудничать с султаном и его армией[363]. Являвшаяся когда-то западным форпостом Византийской империи, Венеция после падения Константинополя установила новые отношения с исламским миром: в основном это была заслуга венецианских купцов, которые совершали рискованные путешествия в такие города, как Александрия, Каир, Алеппо, Дамаск, а также Стамбул, и возвращались оттуда с экзотическими товарами, продававшимися затем на венецианских рынках. Купцы везли на Запад не только экзотические товары, но и искусство: изображения самого султана, Сулеймана Великолепного, можно было увидеть на гравюрах и картинах. Один венецианский художник изобразил коварного султана во вздымающемся тюрбане, словно тот сам был произведением архитектуры.
Керамика из Изника, украшающая гробницу Хюррем Султан, известную как Роксолана, в мечети Сулеймание, Стамбул. Около 1560–1590
Художник, создавший этот портрет (впоследствии утраченный и известный нам лишь по копии), много раз изображал Сулеймана, хотя сам никогда его не видел, — он вдохновлялся образом, вычеканенным на монетах. Тициан Вечеллио — или просто Тициан — был великим венецианским живописцем, работавшим в традиции Джованни Беллини и Джорджоне: его ранние картины практически неотличимы от работ Джорджоне — для его бывшего соперника это стало своеобразной жизнью после смерти. К этому наследию Тициан добавил ощущение свежей, безграничной радости и цвета, знаменующее собой новую эпоху живописи[364]. В отличие от художников юга, то есть Флоренции и Рима, Тициан не стремился быть «универсальным человеком». Вероятно, ему даже не приходило в голову спроектировать здание, высечь из мрамора скульптуру или написать какой-нибудь трактат. Его интересовала лишь одна форма искусства — масляная живопись, — и он всю жизнь доказывал, что она превосходит скульптуру, а архитектура попросту не идет с ней ни в какое сравнение.
Тициан (?). Султан Сулейман. Около 1530. Масло, холст. 99 × 85 см
Одну из своих самых поразительных фантазий на тему древних мифов Тициан написал для Альфонсо I д’Эсте, герцога Феррары. Герцог начал заказывать картины ведущим живописцам для украшения кабинета (или «комнатки» — camerino) в своем дворце, где он мог отдыхать от государственных дел — читать, принимать посетителей, смотреть на картины, спать. Сюжет картин, выбранный гуманистом Марио Эквиколой (герцог позаимствовал ученого в Мантуе, у своей более просвещенной сестры, Изабеллы д’Эсте, у которой Эквикола служил при дворе), основывался на мифологической паре Бахуса и Венеры, символизировавших вполне земные радости — вино и любовь.
Первой из заказанных картин стало «Пиршество богов», выполненное Джованни Беллини. Рафаэль был также