Люцион бросил взгляд на смоченный кровью наконечник стрелы. Далеко высунув раздвоенный язык, демон дочиста слизнул с острия алую влагу, хмыкнул и отшвырнул стрелу в сторону.

– Безупречный выстрел, да среди ночи, да из лука, зачарованного на промах! Из тебя выйдет великолепный морлу, – сказал он. – Не хочешь ли примкнуть к нам?

С этими словами Примас поманил Ахилия к себе. Тот закряхтел от натуги, и Ульдиссиан, услышав шарканье шагов, догадался: охотник идет вперед против собственной воли.

– А ведь я не занимался ничем подобным уже многие сотни лет, – глумливо заметил их общий пленитель. – И совсем позабыл, какое это удовольствие – проделывать все самому, не полагаясь на склонных к ошибкам смертных…

И тут в него, откуда ни возьмись, полетел новый снаряд. Но если стрела Ахилия вонзилась точно в цель, то этот – брошенный камень – ударился обо что-то вроде незримого щита вокруг Люциона и отскочил прочь.

Однако, невзирая на это, следом за первым камнем на Люциона обрушился целый град булыжников, обломков ветвей и прочих непонятных, неразличимых во мраке предметов. Да, точность многих бросков оставляла желать много лучшего, но с десяток наверняка попали бы в цель, если б не та же сила, что преградила путь первому камню.

И тогда из джунглей, со всех сторон, окружив всех троих плотным кольцом, высыпали жители Парты с Кировой дочерью во главе.

– А ну отпусти его! – вскричала Серентия. – А ну отпусти их обоих!

Крик ее подхватили и остальные, а громче всех – Ром, также оказавшийся в числе предводителей. Горожане грозно потрясали примитивными копьями, топорами да вилами, обычным оружием простонародья. В Примаса полетело еще с полдюжины камней, но и из этого никакого толку не вышло.

Тут на лице демона впервые отразилось что-то помимо самоуверенности. С невероятным интересом обвел он взглядом толпу.

– Впечатляюще, впечатляюще! – загремел Люцион. – Я ведь и не почувствовал их приближения, пока в меня не швырнули первого камня!

С этим он, сузив глаза, вновь устремил взгляд на Ульдиссиана.

– Чья же это заслуга? Неужто твоя? А может, твоего брата? Нет, думаю, дело все же в тебе, в пешке моей сестрицы! Чувствую, всех их кое-что связывает меж собой, но начало сия связь берет в… да, вполне логично, вполне… причина наверняка в…

Оборвав фразу на полуслове, Люцион с головой погрузился в раздумья. Очевидно, приняв это за колебания, Ром испустил воинственный вопль и с полудюжиной товарищей устремился вперед.

Люцион с легким недоумением взглянул на атакующих. Земля вокруг него всколыхнулась, вздыбилась, и…

Люди, деревья, кусты – удар не пощадил ничего. Взрыв разнес джунгли на многие ярды вокруг. Воздух задрожал от пронзительных криков, ночь на миг озарилась ослепительным светом.

За собственную жизнь Ульдиссиан не боялся: он и сам предпочел бы сейчас умереть, да только демон держал его под защитой. Однако другим на пощаду рассчитывать не приходилось, и сердце Ульдиссиана заныло от боли при мысли о том, что творится со всеми теми, кто пришел сюда из-за него.

Казалось, это не кончится никогда, но на самом-то деле волшебство Люциона длилось не долее мгновения ока. Когда же оно завершилось, на двадцать шагов вокруг не уцелело ни единого дерева, а земля не только растрескалась и почернела, но замерцала огнем изнутри, словно демон невольно навлек на себя гнев целого мира. Прежде в джунглях царила влажная удушливая жара, теперь же сам воздух обжигал ноздри.

– Таков и есть вкус грядущего, – подытожил Люцион, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Таким и станет сей мир, перестроенный по образу нашего.

Вокруг послышались стоны. Ноздри Ульдиссиана защекотал ужасающий запах, коего он не чуял с тех самых пор, как хворь погубила родных – едкая вонь пожираемых пламенем трупов. Однако сегодня то были вовсе не жертвы чумы, преданные огню, дабы уберечь от смерти живых, то были ни в чем не повинные люди, погибшие понапрасну, всего-навсего потому, что поверили наивным посулам Ульдиссиана.

Что-то внутри сжалось, точно пружина. С головою захлестнутый буйным водоворотом самых разных, самых противоречивых чувств, в эту минуту Ульдиссиан пережил заново каждую из своих ошибок, каждую из навлеченных на окружающих бед, и в гневе, в отчаянии вскрикнув, снова рванулся на волю.

Рванулся… и снова все без толку.

– Вижу, тебе так же не терпится вернуться в Храм, как и мне, – с глумливой усмешкой заметил Люцион, оглядев с высоты немалого роста им же и учиненную бойню. Отсветы пламенных трещин, змеившихся под ногами, придавали чертам его лица особую, неподражаемую жуть. – Ну, а поскольку здесь ничего ценного более нет, отчего бы нам не отправиться в путь сейчас же, как полагаешь?

Не успел он закончить, как в грудь ему ударила еще одна стрела. Однако эта, не в пример первой, отскочила в сторону, не причинив демону никакого видимого вреда.

Покосившись влево, Ульдиссиан краем глаза увидел Ахилия, извлекшего из колчана еще стрелу. Не сводя глаз с демона, светловолосый лучник натянул тетиву.

Люцион сокрушенно поцокал языком.

– Да, как я и говорил, из тебя выйдет великолепный морлу, но для этого ты должен умереть.

Ахилий выстрелил.

– И посему умрешь, – закончила его жертва.

Стрела на лету свернула в сторону, описала дугу и устремилась назад. Ахилий попятился, вскинул руку, прикрывшись локтем…

Наконечник стрелы вонзился ему в горло – в то самое место, куда был поражен Люцион… но ведь Люцион был демоном, а Ахилий – всего-навсего простым смертным.

Над истерзанными джунглями разнесся отчаянный крик, однако вскрикнул вовсе не охотник – Серентия. Со всех ног бросившись к оседавшему наземь Ахилию, дочь Кира подхватила его за миг до того, как он успел приложиться виском о ствол вывернутого с корнями дерева.

– Ахилий! Нет, нет!

Однако у человека в ее объятиях слов для нее не нашлось, и взгляд его опустел. Смерть Ахилия оказалась мгновенной, хотя и вовсе не благодаря Люционову милосердию.

Между тем Примас простер руку к Серентии.

– Как это мило! Иди же ко мне, дорогая! Позволь утешить тебя в горе.

Увлекаемая вперед колдовством демона, Серентия прижала к груди Ахилия что было сил. Власть Люциона влекла ее через дымящиеся, полные лавы расселины, через рытвины в дочерна выжженной земле. Наконец руки Серентии ослабли, разжались, и безжизненное тело охотника осталось позади.

Похоже, все шло к концу. Унижению Ульдиссиана сопутствовала гибель друзей и брата – следовало полагать, Мендельна тоже в живых больше нет, иначе где он? – а вот теперь и Серри, подобно ему, предстояло стать жертвой, только иного рода.

А ведь, будь его, так сказать, «сила» настоящей, дело могло бы обернуться совсем по-другому… Тогда Ульдиссиан хотя бы попробовал дать врагу бой, и, может статься, уберег бы друзей от собственной участи. Однако для Люциона он не опасен. Он – пустышка… ничтожество…