Впрочем, Роне зря на него злился. Барон полностью оправдал ожидания: краснел, запинался, пытался замалчивать намеки Бенаске на Шуалейду. Роне еще и подлил масла в огонь, заявив:

— Барон Харрерас не сказал ни слова неправды, ваше величество, — с таким видом, что только слепой бы не понял, что барон о чем-то умалчивает. — Не угодно ли вашему величеству…

— Не угодно. Благодарим вашу темность. Можете быть свободны.

— Как вашему величеству будет угодно. Капитан Герашан, позвольте вас на пару слов.

Все, включая барона Харрераса, воззрились на Роне с глубоким недоумением. Как будто полпред Конвента не может иметь никаких дел с Магбезопасностью! Как дети, наслушавшиеся страшных сказок, в самом-то деле.

— Это не подождет до завтра, темный шер? — спросил король, явно желая, чтобы Роне провалился в Ургаш прямо сейчас и навсегда.

— Не подождет, ваше величество, — ответил Роне идеально ровно, ну не ругаться же с королем, тот и так на него смертельно обижен. — Это не займет много времени.

Вместо ответа Каетано махнул рукой, позволяя Герашану последовать за Роне к выходу из оранжереи. Там, у самых дверей, наложив на них обоих пелену тишины, Роне остановился.

— Капитан…

— Что у вас за дело, темный шер? — зло осведомился Герашан.

— Сущий пустяк, светлый шер. Мне птичка напела, что на вас и вашу супругу поступил заказ в ткацкую лавку.

Глаза капитана МБ стали такими круглыми, что Роне не сдержал улыбки.

— Вы так шутите, темный шер?

— Вы переоцениваете мое чувство юмора, капитан.

— Даже если это не шутка, почему вы?..

— Сообщаю вам? Это мой долг, как полпреда Конвента.

На это Герашан фыркнул в точности как Шуалейда, с таким же недоверием и презрением.

Роне же ехидно усмехнулся:

— Зря не верите, капитан. Ведь когда полковник Дюбрайн не получит вашего очередного отчета, он очень огорчится. А мне бы не хотелось огорчать Магбезопасность. Кстати, нет ли от него новостей?

— Уверен, если полковник захочет вам что-то сообщить, он сделает это сам, — отбрехался Герашан, плохо скрывая собственное беспокойство.

— То есть он с вами не связывался. Жаль, — покачал головой Роне. — Однако есть вероятность, что полковник появится в Метрополии в самое ближайшее время.

— Вы что-то знаете о нем? — не выдержал Герашан.

— Я точно знаю, что полмесяца тому полковник был жив и здоров. Больше — ничего.

— Он связывался с вами, темный шер?!

— Если полковник захочет вам что-то сообщить, капитан, он сделает это сам, — передразнил его Роне, но тут же покачал головой: — Всего раз. Он наверняка свяжется с вами в самом ближайшем времени.

«Если будет жив», — хотел добавить Роне, но не стал.

Ни к чему каркать.

Дюбрайн выкарабкается. В конце концов, Светлейший явно на его стороне, а отчетов о сумасшествии Люкреса и его безумных поступках в Суарде император получил целую пачку. Не должен он подтвердить смертный приговор Дюбрайну. Не должен! Так что Дайм скоро приедет.

Обязательно приедет.

И тому, что он не зеркалит и не пишет никому в Суарде, наверняка есть логичное объяснение. Ведь если бы вызовы поступали, экспериментальная система бы снова перенаправила их Роне.

— Надеюсь. Если это все, то я должен вернуться к его величеству.

— Не хворайте, светлый шер, — кивнул Роне и покинул оранжерею.

Конечно, хотелось бы знать, что Герашан скажет об их разговоре Шуалейде. Но навешивать следилку не стал, еще не хватало, чтобы Шу заметила.

Милостивые боги, как же трудно быть хорошим! И ведь все равно никто не верит.

Финальная игра ежегодного имперского турнира собрала невиданное количество зрителей. По традиции, игра проходила на Семисветной Арене, возведенной Роладном Святым в честь победы в Мертвой войне и вмещающим полторы тысячи зрителей. Посмотреть игру сборной команды Скаленцы против сборной Чесладнии приехали болельщики со всех краев империи. Против ожидания, встреча болельщиков обеих команд прошла вполне мирно, так что группе целителей также удалось насладиться матчем, а не лечить сломанные носы.

Зрелище было поистине фантастическим. В этом году чесландцы порадовали публику новыми головокружительными финтами, достойными шестикратных победителей имперского первенства…

«Крылатый вестник»

24 день ласточек. Фьонадири

Дамиен шер Дюбрайн

Ясная осенняя погода как нельзя лучше подходила для решающего сражения. К двум часам пополудни все было готово: осажденная крепость пестрит штандартами, крыши башен и шлемы выстроившихся перед воротами пехотинцев сияют, конница на флангах роет копытами стриженую траву, лучники заняли позиции на стенах, маги — на башнях, баллисты и катапульты нацелены.

— Можно начинать, ваше всемогущество, — сказал маршал, подтянутый пожилой шер в начищенной серебряной кирасе и феске с черно-серебряной кокардой.

Император в последний раз оглядел поле боя, чуть склонил породистую голову вправо, прицеливаясь, и объявил:

— Красный дракон пошел!

Совершенных очертаний дракон, запущенный умелой рукой, устремился к крепости, сея панику и разрушения в войске, а свита за спиной императора разразилась восторженными криками:

— Какой удар!

— Великолепное начало, ваше всемогущество!

— За вами не угнаться!

Элиас Брайнон вместо ответа прищурился, подсчитывая потери противника.

— Семнадцать пехотинцев, три лучника и баллиста, — бесстрастно сообщил маршал.

— Восемнадцать, — уточнил кронпринц Люкрес одновременно с падением еще одной фигуры.

Император, не обращая внимания на восхищенные вздохи — Элиас Второй был, есть и будет лучшим игроком в «Короля и Мага» во всей империи — протянул руку. Маршал подал ему оранжевый шар, превратившийся в дракона, едва коснулся императорской руки.

— Оранжевый пошел! — выдохнул Элиас Второй, запустив второй снаряд.

Половина кавалерии на левом фланге пала, одна из башен рухнула, раскатившись по газону ровными кусками дерева. Не устояла и нынешняя фаворитка, юная шера с очами томными, как сашмирские ночи, и станом тонким, как сашмирские минареты. Она ахнула и тихо проворковала что-то такое, что заставило непоколебимого императора оглянуться и дернуть углом рта в подобии улыбки.

Маршал протянул повелителю третий шар, но вместо того чтобы вернуться к игре, император нахмурился, продолжая глядеть в сторону дворца. Полторы дюжины придворных обернулись вслед за ним…