Продавец поколебался, потом, покачав головой, двинулся к ближайшему компьютеру:

— Такие продаются очень редко, тем более в это время года… Ладно, подождите минутку, я проверю. — Несколько ударов по клавишам — и ожидаемое комиссаром: — Да. Именно такая лодка была продана двадцать девятого ноября текущего года. Более того, этот покупатель приобрел тогда сразу две одинаковые лодки. Из кассового чека следует, что, кроме лодок, он купил специальный костюм для зимнего подводного плавания, сачок для ловли бабочек и водонепроницаемый фонарь.

— Личность покупателя известна?

— Нет. В компьютере записано, что все было приобретено за наличный расчет, занимался этим покупателем не я, но припоминаю, что у его машины, припаркованной на нашей стоянке, был прицеп для перевозки лодок. Я помог тогда коллеге привязать обе лодки, после чего этот человек пожал нам руки и уехал.

— Расскажите все, что помните. Как выглядел покупатель?

— Хм… мне трудно рассказать что-то путное о его внешности: чересчур уж плотно он упаковался. Шапка, шарф, солнцезащитные очки — представляете, он ведь, даже войдя в магазин, их не снял. Думаю, это молодой человек лет тридцати, примерно моего роста… Может быть, чуть повыше.

Описание в точности совпадало с тем, что рассказывал этот юнец, Джоан Шафран.

— Какие-нибудь особенности заметили? Может быть, татуировка или шрам?

— Нет, ничего.

— И номера машины не запомнили?

— К сожалению, нет. Впрочем… впрочем, на прицепе и не было никакого номера, мой коллега даже обратил на это внимание покупателя. А вот саму машину помню: маленький автомобиль — то ли «206-й», то ли «клио»… Цвет — белый.

Шарко злился: информации оказалось слишком мало. Он всмотрелся в выставленную в экспозиции лодку. Красивая, но громоздкая, такую в квартиру точно не внесешь. Может быть, у него гараж на две машины или еще какое-то помещение побольше? И еще этот сачок, этот фонарь… Они-то зачем ему понадобились?

— Как вы думаете, почему он приобрел сразу две лодки?

— Пойду найду коллегу, который им занимался, так будет проще. Подождите меня здесь, сейчас вернусь.

Продавец исчез в конце длинного прохода. Комиссар в ожидании ходил мимо лодок туда-сюда, потирая подбородок и представляя себе, как радуется этот извращенец, придумавший способ поиграть с ним. План он разработал действительно могучий, предусмотрел мельчайшие детали; механизм, как у швейцарских часов, работает без сбоев. Но чего он хочет добиться в финале? Апофеоз для него в чем? В смерти Шарко? Или…

Комиссар подумал о Люси. Красный Ангел похитил Сюзанну и держал ее у себя шесть нескончаемых месяцев… Если этот мерзавец повторяет путь серийного убийцы, то…

У Франка перехватило дыхание, он понял, что должен немедленно, сию минуту поговорить с подругой. Услышать ее голос, только услышать ее голос! Он в лихорадке набрал номер — и снова наткнулся на автоответчик. Сообщения оставлять не стал, просто отъсоединился.

Вернулся «его» продавец вместе с коллегой.

— Это был очень странный покупатель, — отметил тот, пожимая руку полицейскому.

— Почему странный?

— Мне показалось, он помешан на насекомых… Когда он пришел, то сначала почти ничего не говорил, хотел как можно скорее все закупить и удалиться. А потом в какой-то момент мне почудилось, что он бредит. Это продолжалось совсем недолго, но было странно.

Второй продавец посмотрел куда-то в сторону. Комиссар попросил его продолжать, вдруг что-то выплывет из этого «бреда».

— Он говорил о ловле стрекоз. Да-да, представляете, он говорил, что можно спрятаться в лодке, приманить стрекоз и поймать их, потому что стрекозы лучше всего ловятся посреди пруда. Так он считает. Может, и правда так охотятся за стрекозами, но мне-то показалось, что у этого господина просто поехала крыша.

Шарко размышлял, стараясь побыстрее прокручивать в голове все возможные варианты. Насекомые… Однажды, в прошлом, он имел дело с убийцей, который использовал в своих преступлениях насекомых. И того убийцу он тоже прикончил сам.

Неужели это дело имеет отношение еще и к тому, старому?

Комиссар промолчал, и продавец заговорил снова:

— А когда он мне рассказал, что там, посреди пруда, он ловит к тому же и ночных бабочек, я окончательно убедился, что это бред. Вы только подумайте: он хвастался даже, что изобрел свой собственный способ ловли! — Молодой человек насмешливо улыбнулся. — Значит, так: он ставит на лодку фонарь, прыгает в воду, надев специальный комбинезон, и ждет с сачком наготове. Нет, вы можете себе представить что-то подобное? Короче, у этого типа с чердаком явный непорядок.

Ночные бабочки… Шарко почувствовал, как забилось у него сердце. Неужели может быть, что…

— Скажите, а он, случайно, не упоминал о бабочке, которая называется «сфинкс» или «мертвая голова»?[54]

— Ой, да-да! — закивал продавец. — Он как раз и хотел ловить этих сфинксов с черепом на спинке. Откуда вы знаете?

Шарко побледнел.

Бабочка «мертвая голова» — зловещий посланец, с которым комиссар уже встречался в ходе одного кошмарного расследования шесть лет назад. Одно из самых ужасных дел в его жизни[55].

Он растерялся, по коже побежали мурашки: на теле у этого, совершенно особого, насекомого — человеческий череп, знак смерти. Если рассуждения комиссара верны, ясно и то, куда надо двигаться дальше.

Туда, где давным-давно убийца разводил и использовал сфинксов для того, чтобы бабочки выполняли определенную, жуткую миссию.

Мрак, беспросветный мрак.

Из Булони Шарко вернулся в Париж, сел в машину и поехал на юг, к Эссону. А точнее — к городу Виньё-сюр-Сен на краю леса Сенар.

Неважно, какая погода, не важно, сколько времени на это понадобится, он должен туда попасть. Сегодня же вечером.

Кошмар преследовал его — не просто продолжаясь, а даже усиливаясь. Стоя в пробках, комиссар мысленно восстанавливал подробности старого расследования, в ходе которого он имел дело с личностью особого рода, с садистом, каких мало. Этот тип, совершивший несколько преступлений подряд, использовал бабочек-сфинксов с черепом на тельце для того, чтобы вести Шарко и его команду к ловушке, в которой они нашли одну из жертв — молодую женщину, убитую самым чудовищным образом.