— Я люблю тебя, девочка, — тихо признается он, ударяя меня этой фразой под дых. — Все будет хорошо. Ты заслужила…только побудь рядом. Не бросай меня, — цепляется за меня изо всех сил, несмотря на то, что они покидают его. — Я не боюсь смерти. Просто хочу, чтобы ты была рядом.

— Я могу дать тебе это, Дэниел, — я достаю из декольте еще одну ампулу, показывая ее Дэниелу. Его взгляд не меняется, не озаряется надеждой…если честно, я не уверена, что он все еще способен видеть и осознавать происходящее. — «Цветок бессмертия». Я могу дать тебе его, милый. Но только если ты поклянешься. Что выпустишь Алекса из тюрьмы.

Дэниел поднимает взгляд на меня. Затуманенный, с густой поволокой невыраженных чувств.

С диким и отчаянным хрипом, хватает меня за скулы, приближая наши лица друг к другу.

— Я ум-м-м-ираю. На т-т-твоих руках, Ри. А ты д-д-думаешь о н-н-нем? — выплевывает дрожащим голосом.

Киваю, заливаясь слезами. Это действительно так.

Я люблю их обоих. Но совершенно по-разному.

Дэниела — как своего учителя.

Алекса — как мужчину, которого новая я, хотела бы видеть рядом с собой.

— Я никогда не с-с-сделаю этого, — его губы раздвигаются в слабой, но все той же, ядовитой усмешке. Хорошо мне знакомой, дьявольской. — Либо моя, либо ничья. П-п-помнишь? Я люблю тебя, Ри. Так с-с-сильно. Просто хочу, чтобы ты знала, — словно одержимый, он изучает мои черты лица пьяными и хаотичными касаниями. — Давай не будем г-г-говорить о нем, в последние минуты моей жизни. Поговорим о нас. А ты помнишь? Как я впервые поцеловал т-т-тебя? — касается моих губ, глядя на них, словно на источник жизни. — Как мы спали вместе, после первой ночи? Я не отпускал тебя ни на секунду. А на утро проснулся, и осознал, что влип. Мне хотелось вырезать тебя из своего сердца. Всегда так сильно этого хотелось. Но я не мог. Ты текла по моим венам, как долбанный «sins»…ты п-п-помнишь, Эрида? Хоть что-то хорошее? Помнишь, как я приходил к тебе в психиатрическую клинику, каждый день? Я держал тебя за руку, а ты даже не помнила, кто я, — медленно качаю головой, смутно вспоминая размытые образы из больницы. — Я же не делал тебе только лишь больно? Помни только хорошее, моя девочка…я все делал из любви к тебе. Просто любовь у меня такая. Удушливая, горькая, собственническая. Эгоистичная. Какая есть. А ты лучшая. Тебе никто не помешает теперь. Новая жизнь…ты…на…ее…пороге…, — вдруг Дэниел заходится кашлем, после которого стремительно замолкает.

Его глаза закрываются. Дыхание, и даже хрипы затихают. Хватка на моем подбородке ослабевает.

Органы чувств отключаются…

Не в силах выдержать подобной картины, я захожусь истерикой. Отчаянно вытираю слезы, дрожащими руками открывая ампулу.

Плевать на мои условия. Я не могу позволить ему умереть.

Даже зная, что он никогда не «отблагодарит» меня амнистией для Алекса.

Зная, что обрекаю себя на «продолжение игры».

Зная, что, как только он поправится, то забудет об этом моменте. О своих мольбах, обещаниях и словах.

Я все равно это делаю.

Насильно вливая в него заветную жидкость, в волшебные свойства я никогда до конца не верила, я обнимаю Дэниела крепче и набираю телефон скорой помощи.

Боковым зрением поглядываю на тело Тесс. Все это время, она кричала и плакала, ее тело терзали и разрывали резкие судороги. Очевидно, в нее попало еще больше яда, и его действие распространилось по организму быстрее.

Больше она не двигается.

Ее грудь остается неподвижной, словно глыба льда.

Нет никаких сомнений в том, что Тесс мертва.

Тяжело выдыхая, я нащупываю пульс Дэниела на шее, и чувствую…как он еще теплится где-то внутри. Трепещет.

Медленно, неуверенно…но все-таки бьется.

Неделю спустя

СМИ явно было чем поживиться эту неделю. Как создательница разоблачающего фильма, набравшего в сети двадцать миллионов просмотров, я устала отвечать на телефонные звонки и только что сменила номер.

Я уже сбилась со счету, насколько частым гостем больниц и частных клиник я стала. И надеюсь, что в следующий раз я приду в подобное учреждение только для прохождения годового медосмотра.

А сейчас…направляюсь туда для того, чтобы навестить там Дэниела Кинга. Его завтра выписывают, но мне хотелось поговорить с ним на безопасной территории.

Даже не представляю, какой разговор нас ждет. Как его изменила суточная кома и недельное восстановление.

В любом случае — самое страшное позади, потому что Роберт уже в тюрьме. Ему предстоит несколько судов, но сомневаться в том, что его посадят на долгие годы — мне не приходится. Ну а если, Кинг старший воспользовался «цветком бессмертия» и приостановил смертоносные процессы в своем организме, связанные с болезнью, о которой говорил Дэниел, то он буквально заключил сделку с дьяволом.

Погрузившись в мысли, я не замечаю, как оказываюсь перед дверью в палату Дэниела. Сердце пропускает удар, стоит лишь мне коснуться ручки. Тяжело выдохнув, я смело тяну ее вниз и прохожу внутрь.

Дэниел встречает меня стоя лицом к окну. Я вижу его спину, широкие плечи, обтянутые серой футболкой. В тренировочных штанах, босиком — он выглядит уютно и по-домашнему. Судя по расправленной грудной клетке, он выглядит вполне себе здоровым.

Удивительно. Этот «цветок» на самом деле работает. О каких еще чудесах простым людям неведомо?

— Привет, — обращаюсь к своему главному палачу в жизни я. Дэниел поворачивается, встречая меня легкой полуулыбкой.

— Здравствуй, Эрида, — ровным тоном отзывается Кинг. Толком не понимаю, что он сейчас чувствует. Его светлые глаза остаются стеклянными, не читаемыми. — Я ждал тебя, — добавляет чересчур интимно и приглушенно.

Выдохнув, я подхожу к нему ближе, вплотную. Заглядываю в глаза, не в силах произнести ни слова. Мы изучаем черты лица друг друга, будто впервые. Не можем насмотреться друг на друга, жадно запоминая то, как мы выглядим.

Будто оба знаем. Это — наша последняя встреча.

— Если бы не ты, я бы сейчас здесь не стоял, — нарушает молчание Дэниел. — Удивительно, что ты все-таки не дала мне умереть, после всего, что я с тобой сделал.

— Я не убийца, — хмыкнув, произношу я. — И я не желаю тебе смерти. Просто…, — мне снова хочется заикнуться про Алекса, но я знаю, насколько это бессмысленно.

Я знаю, что у Дэниела есть связи и договоренности, которые могут доказать невиновность Хоупа в предстоящем суде. И даже освободить его досрочно. Тем более, это правда — он не хранил в своей машине наркотики.

— Ты все еще хочешь, чтобы я поспособствовал его освобождению. И неделю назад, ты хотела «исцелить» меня лишь с выгодой для себя. А вышло — что просто так, — словно читая мои мысли, выдает краткий анализ ситуации Дэниел.