Самым важным из стратегических заключений Мэхена было то, что классическая французская стратегия guerre de course, к которой склонялся и американский флот, была не просто бесплодной, но прямо вела к поражению. Ни одна морская война не была выиграна уничтожением торговых судов. Причина, по которой Британия «правила волнами», заключалась в том, что ее флот всегда стремился уничтожить флот противника. Если это не удавалось, неприятеля старались запереть в собственных портах, чтобы получить господство на море. Оно позволяло использовать весь мировой океан для решения своих военных и торговых задач и при этом помешать противнику делать то же самое. Любые другие задачи флота, в том числе уничтожение вражеской морской торговли, будут решены автоматически, если только противник будет использовать лишь горстку рейдеров. Господство на море мог гарантировать лишь флот, способный выиграть генеральное сражение. Очевидно, что для решения такой задачи нужно было обладать военными кораблями, которые не уступают по силам любым кораблям противника, которые могут быть встречены в море. В 1890-х годах это были эскадренные броненосцы. Таким образом, книга Мэхена не только определяла уничтожение вражеского флота как конечную цель морских операций, но и требовала создания линейного флота для выполнения этой задачи. Буквально за пару лет идеи Мэхена стали для всех моряков не подлежащей сомнению истиной.[41]

В последние годы столетия Королевский Флот сохранял господство на море, которое ему принесла победа Нельсона при Трафальгаре. Можно сказать, что это господство достигло своего апогея в 1889 году, когда призрак франко-русского союза привел к принятию «двухдержавного стандарта». Согласно этой доктрине Королевский Флот должен равняться по силе двум самым мощным иностранным флотам вместе взятым. Впрочем, это было уже просто официальное обнародование политики, которую давно проводило Адмиралтейство. Немного позднее формулировка была усилена: два самых сильных иностранных флота плюс 10 процентов. Вероятно, самой красочной и убедительной демонстрацией британского морского могущества стал морской парад, посвященный 60-летнему юбилею правления королевы Виктории в 1897 году. Перед королевской яхтой прошла колонна военных кораблей длиной 30 миль (!), причем ради этого парада ни один корабль не был отозван с заморской станции. Но в ретроспективе становится понятно, что это был расцвет перед осенним увяданием. Не прошло и 10 лет, как казавшееся незыблемым британское морское могущество было поставлено под сомнение тремя динамично развивающимися молодыми флотами. Германия известила о своем вступлении в гонку морских вооружений, приняв долгосрочную программу строительства сильного флота. Две другие державы возвестили о своем выдвижении в первые ряды победами в морских сражениях: Соединенные Штаты разгромили испанцев в Манильской бухте, а Япония уничтожила русский флот в Цусимском бою.

Джон Ф. Вукович

Джордж Дьюи родился 26 декабря 1837 года в маленьком городке Монпелье в штате Вермонт и был самым младшим из трех сыновей. Мы мало что знаем о матери Джорджа — Мари Перрэн, которая скончалась от туберкулеза, когда мальчику было всего 5 лет. Его отец доктор Джулиус Дьюи оказал решающее влияние на формирование характера сына. Он был одним из столпов общества и олицетворял пуританский дух дисциплины, упорной работы и стремления к совершенству. Дьюи позднее очень высоко оценил вклад отца в свои успехи. «Всему, чего я добился в этой жизни, я прежде всего обязан влиянию своего отца в первые годы учебы. От него я унаследовал крепкое здоровье и живой темперамент».

Этот самый «живой темперамент» в школьные годы Дьюи не всегда мог удержать под контролем. Доктор Дьюи беспокоился, как бы его непоседливый сын не оказался неудачником, и постоянно подталкивал молодого Джорджа делать что-нибудь самостоятельно. Позднее Дьюи скажет, что дисциплина его отца «была необходима натуре, склонной бунтовать против спокойного окружения», но в то время старания отца большей частью пропадали напрасно.

Особенно много хлопот Дьюи доставлял в школе, где он заслужил прозвище «черноглазый негодник». Его новый учитель З.К. Пэнгборн быстро обнаружил, что Дьюи «всегда ищет приключений… он отрицает власть и выказывает твердую решимость ей не подчиняться, если только она его не устраивает».

Других учителей Дьюи сумел запугать, однако коротышка Пэнгборн (прозванный 90-фунтовым) с помощью прочного коровьего кнута сумел приучить Дьюи к порядку. Эта отвага произвела такое впечатление на Дьюи, что, когда во время Гражданской войны он встретил Пэнгборна, то признался: «Я всегда буду вам благодарен. Вы сделали из меня человека. Если бы не порка, которую вы задали мне в Монпелье, я, скорее всего, кончил бы жизнь в тюрьме».

В 1852 году доктор Дьюи отправил своего шустрого сына в военную школу — университет Норвича. В 1954 году Дьюи попытался поступить в американскую военную академию, но так как вакансии от Вермонта были заполнены, он вместе с 59 другими неудачниками отправился в военно-морскую академию. Провожая своего сына в Аннаполис, доктор Дьюи сказал: «Джордж, я сделал для тебя все, что мог. Остальное ты должен сделать сам». Много лет спустя Дьюи напишет: «Всю жизнь я старался следовать этому совету».

Монотонная жизнь и жесткий распорядок академии раздражали Дьюи, он пытался отвлечься от «бесконечной зубрежки» с помощью различных выходок, за что в течение первого же года получил 113 взысканий. В результате он закончил год 33-м в классе из 35 курсантов. Но в то же время проявилась и другая сторона характера Дьюи. В свободное время он работал в местной церковной школе, что внешне противоречило его натуре, но стало признаком взросления Дьюи. В результате 18 июня 1858 года ставший серьезным Дьюи закончил академию, поднявшись на пятое место среди 15 выпускников.