— Нет, — ответил лейтенант, — идём в центр.

Шагая по коридору к центру связи вслед за лейтенантом, сержант позволил себе нарушить субординацию.

— Её слова об орудующих в третьем секторе солдатах противника подтвердились. Отправленный на поиск взвод Хайрона в трёх кварталах от указанного ей адреса обнаружил и уничтожил транспортную платформу и до отделения пехоты противника.

Вернулся лейтенант минут через двадцать. Не садясь, он несколько секунд внимательно смотрел Этне в глаза.

— Вы действительно способны сделать то, о чём говорили?

— Я много чего говорила, — ответила Этна, — если вы имеете в виду вновь запустить энергетическую установку, то при наличии всего необходимого я смогу это сделать.

— Мне приказано немедленно доставить вас к командующему обороной Сурии. Из впадины уйдем по техническим тоннелям, дальше за нами придёт транспорт и…

— Нет, — перебила Этна, — раскланиваться с командующим времени нет, мне немедленно надо попасть в центр исследований.

— Как будет угодно.

Лейтенант открыл дверь, приглашая Этну на выход. Дальше говорил на ходу.

— Сеанс связи с адмиралом я вам организую. С ним разберётесь, куда вам надо, а куда нет. Сразу скажу, что мне и моим людям поручено организовать вашу охрану и всячески содействовать в исполнении всего вам необходимого. Если вы против моей кандидатуры, то прошу уведомить об этом адмирала.

— Я не против, — заявила она, остановившись перед входом в пустующее помещение с аппаратурой связи и кодировщиком на столе, — покажите, как этим пользоваться.

Услышав в гарнитуре голос адмирала, Этна жестом указала лейтенанту на выход. Тот безропотно вышел, прикрыв дверь. На губах женщины заиграла улыбка, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего.

***

— По нам огонь, — доложил офицер систем наблюдения, — фиксирую семь целей, идентифицированы как ракетное вооружение, дистанция семьсот тридцать тысяч, до контакта сто тринадцать секунд.

— Держать курс.

Спокойный голос капитана, разбавивший шелест вентиляции мостика, услышали все. Офицеры — операторы дежурной смены, сидящие в семи громоздких креслах, установленных широким полукругом в центре мостика боевого Сайдонского крейсера, на слова капитана отреагировали молчаливым исполнением.

Каждое кресло, окружила голографическая проекция, сотканная из пультов и экранов. Перед ними точками далёких звёзд раскинулся бесконечный космос, спроецированный посредством внешних камер на переднюю переборку мостика. Справа от крейсера величаво плыла главная планета Сурийского Союза. Огромная, занявшая половину обзорного экрана планета, медленно теряя моря и континенты в естественной смене дня и ночи, не манила красотой управлявших крейсером людей. Внимание дежурной смены приковали рвущиеся к ним ракетам.

Щёлкнув, ожила внутренняя громкая связь.

— Здесь центральный пост обороны, — неслось из динамика, — фиксируем семь объектов, до входа в зону уверенного поражения тридцать пять секунд.

Кресло капитана, расположенное за полукругом кресел дежурной смены, скрипнуло амортизаторами. Капитан, статный мужчина немногим за пятьдесят, совершенно седой, худощавый, неторопливо оглядев собственный мостик, пристегнул ремни и опустил забрало шлема. Вслед за ним, словно ожидая подобного жеста, забрала опустила вся боевая смена.

— Огонь по готовности, — дождавшись, когда перед глазами мелькнёт индикатор подключения связи к системам костюма, приказал капитан.

Где-то в корме тенью крадущегося над планетой огромного крейсера в сторону съехала бронеплита. Из жерла пусковой установки выскользнули две тупорылые торпеды и, на миг осветив часть борта вспышками двигателей, ушли в направлении приближающихся ракет. Едва дистанция сократилась до нужной величины, как торпеды отстрелили по шесть кассет каждая. Спустя ещё секунду кассеты раскрылись, явив радарам две сотни реактивных снарядов. Завязавшись в единую сеть, трёхметровой длины иглы, используя инерцию и манёвровые микродвигатели, распределили цели и устремились вперёд. Ещё через десять секунд пространство осветила серия блёклых вспышек.

— Есть контакт, — доложил оператор, — все цели уничтожены. Повторных атак ни с поверхности планеты, ни со стороны орбитальной станции системы не фиксируют.

— Сурия, похоже, выдохлась, — подбодрил капитан своих людей, — а станции сейчас точно не до нас.

Бросив взгляд на одну из проекций, капитан несколько секунд смотрел, как обстрелявшая их орбитальная станция, медленно сдвигаясь к центру города, с трудом отбивается от массированного ракетного обстрела.

— Десант на экране, — вновь пришёл доклад от офицера поста наблюдения.

— Хорошо.

Вырвавшийся из атмосферы десантный катер, сориентировавшись в пространстве, отработал двигателями, толкнув свой тёмный приплющенный силуэт в сторону поджидающего его корабля. Приблизившись к массивной туше идущего над планетой крейсера, песчинка десантного транспорта уравновесила скорость и, дождавшись, когда в корме корабля вспыхнула точка открывшегося шлюза, медленно вплыла внутрь.

Спустя минуты на связь с мостиком вышел старший помощник.

— Капитан, уделите минуту?

— Слушаю, Тэм, что случилось?

— Медблок бьёт тревогу. Прибывший десант доставил пятерых раненых. Один тяжёлый.

— Чем могу быть полезен? — послушав тишину и поняв, что помощник ждёт от него слов, но, не совсем понимая, каких, поинтересовался капитан.

— Очень тяжёлый, без помещения в бокс восстановления он не жилец, нужна ваша санкция.

— Да и Хал с ним, — отмахнулся капитан, — неужели они думают, что я на солдат Вельстова буду ресурс бокса тратить? Там материала на двенадцать сеансов осталось. Сдохнет, туда и дорога.

— Остальные раненые утверждают, что тяжёлый — Сайдонец.

— Мне точно известно, что в первой волне на Сурий высадилась только пехота Вельстова.

— Они со сто третьего транспорта, это тот, что излучением поджарили, там с эвакуацией полная неразбериха. В суматохе мог и наш затесаться.

— Сам он что говорит?

— Ничего, хрипит и харкается кровью, медики дают полчаса от силы.

Тратить бесценный ресурс восстановительного бокса жутко не хотелось. Найти модуль с материалом для восстановления человеческого тела практически невозможно даже за очень большие деньги. Каждый сеанс капитан контролировал лично, и менять жизнь кого-то из своих людей на непонятно кого совсем не хотелось.

С другой стороны, если боец действительно свой и смог выжить на планете, воюя рука об руку с недавними злейшими врагами, да ещё сподвигнуть их вынести себя, почти неживого, то этот солдат, как никто другой, достоин жизни.

— Сам что думаешь? — обратился он к старпому.