Имперские войска ликовали. Дьяволицы больше нет!

А на оборонительном валу Фиррина невольно вскрикнула от ужаса при виде гибели гиполитанок. Она повернулась и бросилась бежать, по пути созывая конницу. Рядом с ней бежали Тараман-тар и Тарадан, выкрикивая приказы своим воинам. Всадники быстро привели уже оседланных лошадей и построились вместе с барсами. Зверея от ярости, Фиррина повела союзное войско Айсмарка и Ледового царства на поле боя. Тараман-тар несся рядом, легко поспевая за ее скакуном, и его барсы хрипло взрыкивали, бросая врагу вызов.

Завидев приближение королевской гвардии, имперские пушкари спокойно перезарядили пушки и стали ждать. Они радовались, думая о том, какие лавры им вскоре достанутся: сама королева Айсмарка и ее ручные леопарды идут прямо к ним в руки. Солдаты Полипонта встретили Фиррину и ее воинов песней, которая возвещала долгожданный конец тяжелой войне.

Но радовались они рано. Среди останков погибших лучниц тяжело раненная Элемнестра приподнялась, опершись на труп своего коня, и стала торопливо выкрикивать приказы тем лучницам, что еще могли стрелять, — таких набралось едва три десятка. Нужно было уничтожить пушки до того, как Фиррина и Тараман-тар подойдут на расстояние выстрела. Женщины быстро привязали к стрелам обрывки одежды и подожгли их, лежа на мятой скатерти окровавленных полевых цветов. И когда Элемнестра, преодолев боль и слабость, привстала на колени, они подняли луки и выпустили первый залп. Тридцать горящих стрел обрушились на пороховые бочки и пушки. Имперский офицер дал команду мушкетерам — пушечные ядра он тратить на лучниц не мог, ведь на них мчалась шеститысячная конница. У него просто не будет времени перезарядить орудия и выстрелить снова, прежде чем его солдат разрубят на куски или разорвут в клочья когтями. А лучницы выпускали все новые и новые стаи стрел. Пушкари спешно отбрасывали горящие тряпицы подальше от пороха и затаптывали их ногами, но едва успевали тушить огонь.

Стрелки наконец дали залп, однако гиполитанки прижались к траве, пропустили пули над собой, и на позиции орудий вновь пролился огненный дождь. Юный солдат, отчаянно вскрикнув, кинулся к пороховой бочке, чтобы погасить огонь, но опоздал: повозка с грохотом взлетела на воздух. Почти одновременно взорвались остальные пять бочек с порохом, разлетевшись в стороны лепестками огненного цветка. Заряженные пушки взорвались, убив сотни имперцев… Но смертоносный кулак огня смял и выживших лучниц Элемнестры, окончательно уничтожив лучший из лучших гиполитанских полков.

Фиррина закричала в приступе горя и ярости. Встав в стременах, она вскинула над головой меч и прокричала боевой клич Айсмарка. Шесть тысяч людей и барсов ответили ей единым неистовым ревом. Они обрушились на потрепанные ряды имперской армии, безжалостно разя врага в надежде утолить жажду мести за смерть Элемнестры и ее лучниц. И тогда хваленая стойкость имперских солдат дала трещину — они бросились бежать. Конница Айсмарка кинулась в погоню, и еще много имперцев пали, зарубленные со спины.

Когда же те немногие, кто уцелел, добрались до границ лагеря, Фиррина повела войско на те имперские полки, которые выманили ополченцев в поле притворным отступлением. К тому времени пехотинцы Айсмарка вспомнили, чему их учили, и, заслонившись стеной из щитов, уже прорывались обратно к оборонительному валу.

Конница Фиррины прошла сквозь ряды имперцев, как нож сквозь масло, развернулась и повторила атаку, убивая всех на своем пути. Вскоре имперцы вновь кинулись бежать, уже безо всякого коварного умысла. Когда же всадники и барсы прогнали последних солдат с поля, Фиррина вернулась к ополченцам, которые потерянно стояли, провожая взглядами бегущего врага.

— Возвращайтесь на свои позиции и держите их! — рявкнула Фиррина, гневно сверкнув глазами. — Если бы вы исполняли приказы и помнили, чему вас учили, ничего этого бы не случилось. Вы будете стоять там, пока я не вернусь! Сколько бы вам ни пришлось ждать! И только попробуйте сдвинуться с места! Любой, кто нарушит приказ, будет повешен!

Развернув лошадь, Фиррина повела свою гвардию туда, где пехота Олемемнона сражалась с левофланговой колонной несостоявшегося окружения. Дела у него шли неплохо: гиполитане остановили врагов и начали теснить к их прежним позициям. Воины Фиррины и Тараман-тара с налету сломали ряды имперской армии, и поле огласили хриплый вой снежных барсов и пение айсмаркских солдат. Фаланги копейщиков пытались обороняться, воткнув древки копий в землю под углом так, чтобы получился как бы наклонный частокол и всадники не могли к ним подступиться. Но снежные барсы мощными лапами легко отбрасывали копья прочь и, ловко проскользнув сквозь это жалкое заграждение, вонзали во врагов когти и зубы.

И снова дисциплина и храбрость имперцев позорно рухнули — солдаты Полипонта бросились бежать. Многие погибли от ударов в спину. Но Фиррина еще не утолила свою жажду мести. Она направила коня к вражеским позициям на расстояние и остановилась так близко, что еще немного — и ее могли бы достать выстрелы из пушек. Королева открыто бросала вызов остаткам армии Полипонта.

Сципион Беллорум наблюдал за происходящим издалека, и его восторг по поводу разгрома Элемнестры и ее лучниц сменился ужасом, когда у него на глазах Фиррина и ее «ручные кошки» разбили в пух и прах Желтый и Оранжевый легионы. Теперь невредимым оставался только отборный Черный легион, и полководец спешно отправил его на помощь остаткам Красного, защищать лагерь. Потому что, если так пойдет и дальше, с варварской королевы станется атаковать.

Его взгляд метался от Фиррины к ее воинам. Никогда еще за всю свою военную карьеру Беллорум не был так близок к панике. Однако потом он увидел такое, что враз забыл обо всем. Юная королева наклонилась в седле, и один из ее барсов приблизил к ней свою морду. Честное слово, они как будто переговаривались! Чем дольше Беллорум смотрел, тем больше это походило на правду: девчонка молча слушала, глядя в глаза зверю, потом что-то отвечала…

Имперский полководец прищурился, но видение не исчезло. В подзорную трубу он видел, как шевелятся ее губы. Ах, если бы слышать, о чем она говорит! Потом девочка обняла зверя-великана, соскользнула с седла и уселась ему на спину. Зверь неторопливо потрусил обратно в город, унося королеву. Всадники и гигантские коты двинулись следом, и Беллорум перевел дыхание.

На этот раз обошлось. А уже завтра в лагерь прибудут два из четырех свежих легионов. Повернувшись к офицерам, которые старательно делали вид, что произошедшее их ничуть не испугало, полководец подозвал самого младшего.

— Сколько времени вам нужно, чтобы вернуться к перевалу Танцующих Дев?

— Два дня! — твердо ответил тот.

— То есть все три как минимум. Отправляйтесь и передайте мой приказ резервным легионам, которые стоят лагерем по ту сторону границы: пусть выступают сюда как можно скорее. Пора проучить эту королевку вместе с ее ничтожной страной. Их наглость начинает действовать мне на нервы.

Сто солдат привязали к столбам во дворе замка. Каждого сотого из десятитысячного ополчения, которое сломало строй и бросило свои позиции, ждала порка. Кому именно быть наказанным, решил жребий.