Несмотря на то что по инструкции полицейские обязаны опрашивать всех свидетелей, они почему-то не позвонили Стивену Холлу и его девушке, которые вызвали экстренные службы. В этом случае полиция бы знала, как выглядела Келли, когда призналась, что ее душили; можно было бы сделать вывод о ситуации, исходя из того, что она шепотом просила о помощи. Все это ясно указывало, что она боялась Уэйна. Свидетели рассказали бы, как нервно Вуд вел машину и как попытался зажать жену между двумя автомобилями. Все это привело бы расследователей к совершенно иным выводам и поставило бы под вопрос доводы Уэйна. Все эти возможности были упущены лишь из-за лени патрульных. Власти не отреагировали должным образом, что через несколько недель привело к трагическим последствиям.

Когда полицейские вернулись в отделение, они, как и положено после выезда на вызов о домашнем насилии, заполнили форму L17, принятую в штате Виктория. Это краеугольный камень работы правоохранителей – на основании этого документа впоследствии принимается решение, насколько серьезному риску подвергается жертва, какой вид поддержки ей необходим, какова вероятность повторного насилия. Констебли отразили в отчете версию Уэйна. По их описанию получалось, что все дело в «кризисе отношений на фоне проблем с бизнесом». Келли назвали «не напуганной», несмотря на ее явный отказ говорить об инциденте в присутствии мужа. Никакого упоминания о попытке удушения не было, а ведь оно является предвестием убийства! Ситуацию оценили как неопасную. Согласно процедуре, форма L17 отправилась в подразделение по семейному насилию в городе Виндхэм, где дело должны были изучить и проверить. Там еще один полицейский прочитал все представленные материалы этой истории, которую выезжавшие на место дежурные назвали «незначительным конфликтом», заключив, что дальнейшее негативное развитие событий «маловероятно». Этот сотрудник скрупулезно выполнил все бюрократические предписания. Контакты Келли передали в социальную службу, курирующую жертву семейного абьюза. Представитель полиции позвонил ей на домашний телефон и сообщил о проделанной работе, оставив сообщение на автоответчике, после чего посчитал, что инцидент исчерпан. Келли не перезвонила в полицию. Тем временем Уэйн все более подавлял и контролировал жену, хотя та пыталась дать понять, что отношения окончены. Через неделю, сидя в бильярдной, Келли пожаловалась подруге, что Уэйн преследует ее повсюду, даже в туалет не дает сходить без него. Агрессия супруга возрастала, поэтому женщина попросила своего брата Патрика приехать и забрать ее из дома, ставшего, по сути, тюрьмой. Когда брат явился, Уэйн устроил перепалку: «Ты что, пришел, чтобы отшлепать меня ремнем?» – с вызовом спросил Вуд. «Нет, – ответил Патрик. – Я здесь, чтобы увезти сестру. Она не хочет жить с тобой». Через два дня Келли подала заявление в суд, с требованием выписать мужу запрет на приближение. «1 января 2014 года он пытался душить меня», – заявила она. И пояснила письменно регистратору жалоб: «Он очень ревнив и одержим собственническим инстинктом. Я не верю, что он оставит меня в покое, и боюсь, что он убьет меня». Судья счел, что угроза достаточно серьезна, а потому сразу подписал временный запретительный ордер. Постановление отправили по факсу в полицейское отделение Верриби. В последующие пять дней Келли звонила туда десять раз, чтобы понять, приняли ли они ордер и готовы ли исполнять распоряжение суда. Она очень боялась возвращаться домой до того, как это произойдет. На то, чтобы обработать документ суда, у полиции ушло пять дней. Такая задержка вряд ли была бы возможна, если бы полиция сама, от имени Келли, выступающей в качестве потерпевшей, подала заявление на введение охранных мер. Через неделю Уэйн нарушил судебное предписание – он подошел к жене, когда она ужинала с друзьями. Келли написала заявление, пожаловавшись на это, и полицейские вызвали Уэйна в отделение на беседу. Полиция не приняла против него никаких мер, а лишь предупредила, что его впоследствии могут вызвать по этому вопросу в суд. При этом инструкции недвусмысленно говорят о том, что нарушение запрета на приближение – это уголовное преступление и за ним должно последовать строгое наказание. Однако даже когда Уэйн преступил черту во второй раз, его не арестовали. Келли говорила подруге, что полицейские якобы сказали ей: «Должно набраться десять нарушений, прежде чем мы сможем взять виновника под стражу».

Все это время в документах правоохранителей Келли сохраняла первоначально присвоенный ей статус – «потерпевшая, не подвергающаяся серьезному риску». Уэйн несколько раз звонил полицейским, чтобы те, как предписано законом, сопровождали его во время визитов домой, откуда он постепенно забирал свои вещи. Попытки снова и снова проникнуть в дом, чтобы хотя бы таким образом продолжить давление на жену, должны были насторожить стражей порядка. Люк Корнелиус, помощник комиссара полиции, впоследствии признал: «Подобное поведение получившего ордер необходимо было вынести на обсуждение на планерке в отделении». [19]

Уэйн начал преследовать подруг жены. Несколько раз его замечали прячущимся в саду у дома. Одна из подруг вспоминает, что Келли звонила в полицию и сообщала об этом, а также жаловалась, что муж появляется в любых общественных местах, куда бы она ни пришла. «Она говорила об этом полицейским множество раз», – свидетельствует знакомая Келли. Однако в протоколах нет записей о том, что женщина заявляла о таких нарушениях ордера.

8 февраля Уэйн Вуд ходил на встречу со старыми друзьями. Он не выпивал, но приятели заметили, что он обильно потеет и выглядит каким-то «потерянным». Один из них рассказал потом, что Вуд собирался «разобраться с бизнес-партнерами, которые его ограбили, а также с Келли, а затем покончит с собой». Другому приятелю он сказал: «Ты же понимаешь, я ее прижму». Уэйн не имел профессии, и после того как бизнес прогорел, ему оставалось лишь жить на социальное пособие. «Я все потерял», – констатировал он. Пока Уэйн проводил время с друзьями, Келли обедала со знакомой семейной парой. Они уговаривали ее пожить с ними и говорили, что помогут переехать. Только бы Уэйн не нашел ее! Келли согласилась, но сказала, что ей необходимо вернуться домой, чтобы доделать кое-какие дела. И еще она беспокоилась за свою любимицу, собаку Рокси.

В тот же вечер сосед Келли Норман Паскин долго не ложился спать. Он допоздна работал в саду. И вдруг увидел, как мимо прошел Уэйн, «ничего вокруг не замечая». Норман подумал, что тот пьян. Мужчина немного шатался и не отводил взгляда от дома Келли. До этого он некоторое время покружил по району на машине, а затем припарковался в конце улицы. Было около полуночи. Норман попросил жену послать Келли СМС-сообщение. Та написала: «Привет, Келли. Это Шерил, твоя соседка. Норман заметил, как Уэйн прошел мимо нас несколько раз. Все ли у тебя в порядке?» Келли не ответила. Норман позвонил в полицейский участок Верриби. Пока он разговаривал с дежурным, Шерил заметила, как в ванной у соседей зажегся свет. В окне проступил силуэт Уэйна – его лысая голова была хорошо узнаваема.

Тем временем Норман пытался уговорить стражей порядка отнестись серьезно к его сигналу. Он упомянул, что есть охранный ордер и он нарушен. Однако представитель власти уверял, что полицейские приезжали ранее в дом Келли вовсе не из-за насилия, а чтобы помочь разобраться в небольшом конфликте, связанном с разделом собственности. Дежурный попросил: «Сделайте одолжение, присмотрите за этим домом, ладно? Если обстоятельства изменятся, если вы заметите что-то необычное или услышите крики, доносящиеся оттуда, без колебаний перезвоните, и я пришлю патруль».