Вторым шел болезненный вопрос призового фонда. Вандербильт знал, что оба владельца хотели бы, чтобы он составлял 100 тысяч долларов. Владелец ипподрома попытался убедить их отказаться от такой огромной суммы. «Я сказал им, – вспоминал он, – что у нас небольшой ипподром и мы не можем вкладывать такие огромные суммы». Он утверждал, что предпочтительнее более скромный призовой фонд, потому что фанаты поймут, что это соревнование проводится действительно чисто из спортивного интереса. «Я сказал им, – продолжал Вандербильт, – вы же соревнуетесь не из-за денег, вы участвуете в самой популярной скачке». Аргумент убедил Риддла и Ховарда, которые, вероятно, ожидали, что Вандербильт предложит сумму где-то около 75 тысяч долларов. Однако реальное предложение шокировало их: максимум, что мог предложить Вандербильт, – 15 тысяч. Он тотчас заявил Риддлу, что такой приз в точности соответствует сумме, которая была предложена за победу Адмирала в двух скачках в Новой Англии, одну из которых придется пропустить из-за матчевой скачки. А чтобы убедить соперников в готовности оппонента идти до конца, он предложил, чтобы каждый внес 5 тысяч аванса в качестве неустойки.

Наконец Риддл ответил: «Я буду участвовать в скачках, если они согласятся на мои условия, но думаю, что они не согласятся». Вандербильт поинтересовался, каковы же условия. Риддл был готов согласиться на такой призовой фонд, если каждой лошади будет назначена весовая нагрузка в 54,4 килограмма. Он требовал, чтобы стартового судью Джима Мильтона заменил Джордж Кассиди, судья ипподрома Бельмонт. И наконец, опасаясь, что Адмирал устанет или поранится перед началом скачки в стартовых воротах, и желая воспользоваться умением жеребца молниеносно переходить с шага на быстрый галоп, Риддл настаивал, чтобы скачку начали, как в старину, прямо с беговой дорожки, без стартовых ворот.

Первое требование не вызвало протестов. Ховард с радостью согласился на равную и относительно невысокую весовую нагрузку. Со вторым было сложнее. Вандербильту не нравилось, что его заставляют заменить Мильтона, который, по его твердому убеждению, не сделал ничего предосудительного тогда, год назад, стараясь заставить Адмирала зайти в стартовый бокс. Но Мильтон, узнав о требовании Риддла, сам решил эту проблему. Он подошел к Вандербильту и отказался участвовать в этой скачке{426}. Он понимал, что если Адмирал начнет забег плохо, то его, Мильтона, обвинят в том, что он мстит Риддлу. Вандербильт принял решение судьи и тем самым удовлетворил второе требование Риддла.

А вот третье условие, казалось, просто невозможно исполнить. Как правило, лошади, с самого старта захватившие лидерство, обычно побеждали в забеге. Наблюдатели считали, что даже при стандартном старте молниеносно разгоняющийся Адмирал будет иметь значительное преимущество перед традиционно медлительным на старте Сухарем. А при старте с беговой дорожки у Адмирала еще больше преимуществ из-за опыта в подобном забеге, тогда как для Сухаря такое начало будет в новинку. Все сходились во мнении, что если Адмирал захватит лидерство на старте без стартовых ворот, то он будет вести забег от начала до конца. Но этот пункт был принципиальным условием Риддла. У Вандербильта не было выбора, он должен был предоставить решение Ховарду и лишь надеяться на лучшее.

В Нью-Йорке, где владелец ипподрома лично «обрабатывал» Риддла, он напечатал требования коннозаводчика в виде формального контракта и отослал Ховарду. Тот взвыл, узнав о необычном старте. Потом позвал Смита. Тот обдумал положение и посоветовал владельцу потребовать, чтобы о старте оповещали колоколом, а не традиционным флажком, без помощников судьи. Жокеи, пояснил он, должны будут справиться со своими лошадьми без посторонней помощи. Ховард передал эти требования Вандербильту, и тот согласился. Контракт вернулся с внесенными изменениями. Ховард подписал его, приложив чек на 5 тысяч долларов.

С одной стороной все было улажено, осталось добиться одобрения у второй стороны. Вандербильт появился в апартаментах Риддла в одном из отелей Нью-Йорка, но хозяина там не оказалось – он отправился на вокзал, собираясь уехать в Филадельфию. Вандербильт прыгнул в такси и помчался через весь город к вокзалу Пенн-стейшн, где ему удалось догнать Риддла в тот момент, когда он садился в поезд. Риддл все еще колебался. Вандербильт настаивал на своем и отказывался пропустить Риддла в вагон, пока тот не подпишет бумаги. Риддл наконец сдался, и Вандербильт, к радости любителей конного спорта, вернулся в Мэриленд победителем. Пимлико Спешл, которую повсеместно называли скачкой столетия, была окончательно назначена на 1 ноября. На этот раз ничто не должно было ей помешать.

5 октября новость о заключении соглашения стала известна всем. Публика пришла в восторг. Поклонники скачек были потрясены тем, что Ховард согласился на старт вне стартовых ворот. Один из лошадников, по словам Одакса Майнор из «Нью-Йоркера», «поинтересовался, не забыл ли Риддл попросить привести еще и своих собственных судей». И все же во время переговоров Вандербильт заметил нечто странное: Ховард, который публично горько жаловался на требование Риддла стартовать с беговой дорожки, без посторонних выглядел весьма довольным. «Ховарду это нравилось, – вспоминал Вандербильт. – Он определенно был доволен».

Все дело было в Смите. И на этот раз у старого ковбоя был припрятан туз в рукаве. Все это время он втайне надеялся, что Риддл потребует начать скачку именно на беговой дорожке{427}. По словам некоторых, он буквально советовал Ховарду выразить шумные протесты по этому поводу, а потом согласиться, чтобы никто не заподозрил, что рассчет именно на это. Все думали, что лучшее, на что может рассчитывать Смит, – что Сухарю удастся держаться ближе к Адмиралу на начальных этапах скачки. Но у Смита были более амбициозные планы. Сидя на сундуке с амуницией во время переговоров о матчевой скачке со своим другом Биллом Баком, он сделал странное замечание: «Я собираюсь так удивить парней, что они до конца жизни не забудут{428}. Сухарь поведет скачку с самого старта».

Когда раздался телефонный звонок, Поллард лежал на больничной койке и болтал с Давидом Александером. Звонил Вульф, он хотел услышать мнение Полларда о предстоящей матчевой скачке{429}. Мороженщик, как и все остальные, не был согласен со Смитом. Он думал, что Господь наделил Адмирала большей резвостью, чем Сухаря, и что победитель Тройной Короны неминуемо обойдет его с самого старта. И как ему провести эту скачку?

Ответ его удивил. Если Вульф прямо по сигналу «даст газу в пол», он, Поллард, обещает, что Сухарь еще до первого поворота «сделает» Адмирала. Поллард посоветовал Вульфу вырваться вперед на старте и следить за Адмиралом на противоположной прямой. «А когда жокей Адмирала, Куртсингер, пошлет коня в последний рывок перед финишной проволокой, – сказал Поллард, – сделай кое-что неожиданное и, наверное, беспрецедентное: дай ему догнать тебя».