– Лучше объяснить прямо, – попросил Сергей, холодея от дурного предчувствия.

– Да? Ты уверен? Хм… ну ладно. – Главред прокашлялся. – В общем, мы заплатим тебе за статью о «Золотой розе» двойной гонорар, но в печать она не пойдет. Я убрал ее из номера.

– Что? Как?!

– Так получилось…

– Что значит – получилось? Что за бред?! – тут Жарков впервые за долгое время разъярился по-настоящему: его материал, сделанный потом и кровью, готовившийся в течение не месяцев даже, а лет, хотят «зарубить»? Собираются лишить его выстраданной мести?

– Ты человек понимающий, поэтому я тебе скажу, – тут главред понизил голос, словно боялся, что их подслушают. – Мне вчера позвонили, да… и сказали, что публиковать это нельзя… и велели уничтожить все копии файла, что есть у нас в редакции, и вообще – молчать.

– Кто позвонил? – в этот момент Сергей меньше всего хотел выглядеть «понимающим» человеком, он желал выяснить, кто встал у него на пути, кто в самый последний момент подложил такую свинью?

– Сверху. С самого верху… – признался главред. – А приказы оттуда, ты сам понимаешь, не обсуждают. И не советую тебе с этим материалом соваться куда-нибудь в другое место. Опубликовать его тебе все равно не дадут, а тобой могут заняться вплотную… Усек?

Редактор «Нижегородского городового» был тертый калач, он помнил времена самиздата и психушек, где держали особо умных диссидентов, и уж если кому-то удалось его застращать…

Выходит, что пугали и вправду серьезные люди, и делали это всерьез.

– Все понял. Про гонорар не забудьте, – сказал Сергей и положил трубку.

Так что, «Золотая роза» как-то пронюхала о готовящейся статье и предприняла контрмеры? Но почему они тогда не попытались ликвидировать первоисточник статьи, то есть наглого и пронырливого репортера Жаркова? Нет, разобраться в ситуации можно только одним способом…

Лысый здоровяк со странным именем Ридаэль оставил Сергею номер сотового и велел звонить, если возникнут проблемы. Обещал, правда, что они и сами будут за ним приглядывать, но это обещание, похоже, стоило меньше, чем кусочек бумаги, на котором его можно было записать.

Жарков вновь взял мобильник, отыскал нужный номер и набрал его.

– Слушаю тебя, – сказал Ридаэль.

– Доброе утро. У меня появились трудности… – и, стараясь говорить спокойно, Сергей поведал, что произошло с его статьей, а в завершение спросил, что ему делать.

– Не суетись, – посоветовал Ридаэль. – Это мы сделали так, чтобы статья не вышла.

– Но почему?

– Ситуация изменилась. Не бойся, обещанные деньги ты получишь, а в случае необходимости – и защиту. Материалы ни в коем случае не уничтожай, в дальнейшем они могут пригодиться.

И он положил трубку.

– Вот так номер, – пробормотал Жарков.

«Ситуация изменилась», и что это означает? Что компания громил, в которую входит Ридаэль, уладила свои разногласия с «Золотой розой», но не совсем, а временно, и репортер «Нижегородского городового» может им еще пригодиться, а пока побудет тузом в рукаве или скорее фигой в кармане…

Фигой Сергей быть не желал, он хотел мести Шишкину и его помощникам.

А теперь еще и тем, кто пытался использовать его в качестве оружия, а теперь за ненадобностью «убрал в шкаф».

– Ничего, засранцы, – протянул он. – Вы у меня попляшете, и те и другие…

Возникла мысль позвонить Темному, попросить его о помощи, но Жарков ее отверг. Вряд ли таинственному информатору понравится, что в нарушение негласного правила журналист попытался найти его по собственной инициативе.

Нет, он справится сам… и начнет хотя бы с того номера, по которому общался с Ридаэлем. Выяснить через сотового оператора, на кого он зарегистрирован, с кем общается чаще всего, проще простого, ну а размотать веревочку дальше – дело техники и терпения…

И того и другого у Сергея было предостаточно.

Ментосканер, расположенный на колесной платформе, напоминал модель Сатурна – полосатый шар из похожего на стекло материала, и вокруг него три обруча «колец». Еще Олегу казалось, что от прибора слегка пахнет озоном, но это, скорее всего, было обманом чувств.

Сам прибор находился на сцене большого зала резиденции «Золотой розы», а Турнов сидел рядом на стуле, и от нацепленной ему на голову «шапочки» из проводов к ментосканеру тянулся толстый кабель. Около «Сатурна» располагался Сал-Тин, брат погибшего в аномальной зоне Нар-Тина, и осторожно поворачивал напоминавшие разноцветные шишки регуляторы.

Процедура длилась уже почти час, и все это время макушку Олега покалывало, где-то в недрах черепа то и дело появлялась щекотка. Что показывает ментосканер, он видеть не мог, как и реакцию зрителей, поскольку располагался спиной к ним, но вот уши ему никто не затыкал.

И судя по восклицаниям и отдельным фразам, маловеры, еще шестьдесят минут назад чувствовавшие себя на коне, понемногу сдавали позиции.

– Прошу обратить внимание на ауру, – это Ярослав. – Параметры позволяют судить…

– Необычно, очень необычно. Позвольте, я… – это Иван.

– И вы еще будете говорить, что нам примерещилось, отвались мои клыки? – А это Милинович.

Нельзя сказать, что Олег внимательно вслушивался в те разговоры, что велись в зале, – время от времени он отвлекался, начинал думать о чем-то совершенно не относящемся к делу, а иногда погружался в нечто вроде дремоты. Работа ментосканера являлась тому виной или обыкновенная усталость, он знать не хотел, да и разницы особой не было.

С того момента как погиб адепт ордена Дети Тесея, прошло около трех суток, и за это время отдохнуть как следует не удалось. Четверг и ночь на пятницу провели в аномальной зоне и ее окрестностях, организуя доставку тел погибших соратников и раненого Драго в Нижний, разбираясь с жилищем бледного творца големов, ну а вечером в пятницу Олег отправился встречать с поезда Лену с сыном.

Выспаться снова не вышло.

В субботу его выдернули для подробного допроса в «Золотую розу», и продлился этот допрос весь день. И результатом его стало то, что сегодня Олега подключили к ментосканеру, позволяющему без особого труда и болезненных ощущений извлечь из памяти недавние воспоминания.

– Очень хорошо, я полагаю, что достаточно, – Ярослав чуть повысил голос, заставив Турнова вынырнуть из дремоты. – Так, почтенный Сал-Тин, будьте добры, отключайте прибор…

Часовщик, брат погибшего Нар-Тина, не только исполнял обязанности техника. Он выполнял задание вождя и старейшин собственного рода, пожелавших узнать, при каких обстоятельствах и ради чего погиб их сильнейший маг, и обладал полномочиями на объявление войны.

В том случае, если выяснится, что Нар-Тин умер из-за предательства или преступной небрежности.

Сал-Тин, надо отдать ему должное, держался отменно, по узкой неподвижной физиономии, «украшенной» длинным носом, нельзя было сказать, что ее обладатель только что потерял близкого родственника. Но глаза… заглянув в большие глаза «желтого», Олег всякий раз ощущал угрызения совести и думал, что Нар-Тина можно было спасти.