Она завела разговор с Маем. Он пересказал все школьные новости, рассказал о том, как прошел «Листопад», как негодовала Шторм – и как она потом тихо плакала. Поведал, какой потрясающий праздник подарила Астардару принцесса Омарейл. Поделился другими не столь значительными событиями.

– Даррит вот устроил контрольную, по которой полкласса получили низкий балл, а все потому, что там был вопрос, на который никто не знал ответа.

Упомянутый Даррит почти наверняка слышал слова Мая, тем более тот намеренно говорил громче обычного, но не обернулся.

– Но вторая половина справилась? – уточнила Омарейл, ухмыльнувшись.

– Вторая половина прочитала дополнительный параграф в учебнике. Параграф, который не является обязательным! – тут же возмутился Май, будто только и ждал этих слов.

– То есть они были вознаграждены за любознательность и усердие?

– Нет, постой, было бы правильно, если бы они получили дополнительный балл, какой-то бонус за свою «любознательность». А остальные, нормальные люди, которые делают ровно столько, сколько нужно, получили бы нормальные оценки. Но тут получается, – по тону Мая Омарейл слышала, он не раз обсуждал эту тему, – что за то, что я прочитал, сколько нужно было, получил заниженную оценку. Это несправедливо.

– Жизнь вообще не особенно справедливая. Так что прими это как урок.

Омарейл чувствовала, как эмоции Мая вибрировали в воздухе. Он был так возмущен!

– Я хожу в школу не за жизненными уроками, а за знаниями!

Она усмехнулась.

– Ты знаешь ответ на тот вопрос, на который не смог ответить?

– Да, но…

– Хотя ты мог просто не прочитать дополнительный параграф, просто получить нормальную оценку и так никогда и не узнать чего-то сверх положенной нормы.

Май несколько секунд прожигал ее взглядом, а потом выпалил:

– Тебя там не было! – Словно это означало, что у нее не могло быть никаких суждений на этот счет.

Чуть успокоившись, он добавил:

– Интереса к предмету можно добиться и другими способами. Но не всем дано от природы быть хорошими учителями.

Он словно надеялся, что Даррит ответит, но тот продолжал идти вперед, никак не реагируя на разговор за его спиной.

– Еще и эксплет. Мог бы как-нибудь применять это на пользу. Вызывать интерес, создавать хорошее настроение в классе…

– Ты же сам против манипуляций. Не думаешь, что это будет неправильно, если эксплеты начнут использовать свой дар в своих интересах?

Май энергично закачал головой.

– Если это ради чего-то хорошего, почему бы и нет?

– А кто же определит, хорошее оно или плохое?

– Ну понятно же, что снять котенка с дерева или внушить кому-то радость – это хорошее! А гнобить учеников и отрывать муравьям лапки – плохое.

Омарейл задумчиво хмыкнула.

– А если я попрошу тебя сейчас развернуться и отправиться пешком обратно в Фортосдор, при этом внушу радость, это будет хорошо?

– Это совершенно разные вещи. По-моему, и так понятно, что я имею в виду, а ты намеренно передергиваешь мои слова. Есть определенные критерии, что такое хорошо, а что плохо.

Омарейл задумалась: лишь день назад она и сама так думала, но теперь все перевернулось с ног на голову. Черное и белое слились в одну серую массу, и она уже не понимала, что определяло добро и зло.

– Боюсь, что нет, – выдохнула она, вспоминая, что недавно у нее состоялся похожий разговор с Дарритом.

Май не готов был соглашаться, но их спор быстро прекратился, когда оба заметили, что вышли к бескрайнему холмистому полю.

Далеко впереди виднелись крыши деревенских домов. За ними серые горы-исполины с заснеженными вершинами бесконечной стеной защищали небольшое поселение от возможных ненастий.

– Нам туда, – Пилигрим махнул рукой в сторону деревни. – Это примерно час пути.

На открытой местности приходилось сопротивляться ветру, и желание разговаривать пропало. Омарейл повыше подняла воротник и продолжила идти вперед, не отрывая взгляда от домиков.

Холод пронизывал все ее существо. Мышцы одеревенели, озноб пробирался по спине и шее к затылку, вызывая легкие судороги.

– Расслабьтесь, – услышала она голос Даррита.

На секунду она решила, что он разговаривал не с ней. Но он специально чуть замедлился, чтобы поравняться, и пытался заглянуть в ее лицо. Сомнений быть не могло.

– Ты издеваешься? – только и смогла проговорить Омарейл, стуча зубами.

Он мягко ухмыльнулся, а затем вынудил ее остановиться. Положив руки на плечи Омарейл, он проговорил:

– Расслабьтесь, вам станет теплее. Вот увидите.

Она упрямо смотрела ему в глаза.

– Доверьтесь мне. Расслабьтесь.

Раздраженно вздохнув, испытывая теперь помимо холода еще и смущение, она попыталась прислушаться к его совету. И едва ей удалось расслабить плечи и шею, как холод действительно стал ощущаться не так болезненно. Даррит чуть размял ее плечи, внимательно наблюдая за лицом девушки.

– Лучше? – спросил он, и она слабо кивнула.

Стало действительно легче, но продолжать путь теперь хотелось еще меньше.

– Соберитесь, осталось совсем немного, – сказал Даррит, и Омарейл поверила ему, хотя сама прекрасно видела, что крыши домов оставались далеко впереди.

Эльмберт был похож на городок с открытки. Окруженный горами, которые казались пушистыми из-за покрывавших их елей, он состоял из множества уютных домиков. У каждого был зеленый дворик, глядевший на дорогу, их разделял лишь низкий деревянный забор. Почти все дома выглядели одинаково: темный цокольный этаж из больших грубо отесанных камней и два побеленных этажа над ним. Покатые крыши, окна с деревянными ставнями темного цвета и обязательный атрибут – большой чугунный колокольчик над дверью.

Путники подошли к постоялому двору – дом здесь был куда больше других, а на истоптанный двор смотрели большие ворота конюшен.

За обед Омарейл оставила всего восемнадцать солей, тогда как каждый из них съел и по миске горохового супа с теплым хлебом только из печи, и по большой порции картофельного пюре с жаренными на углях свиными сосисками, приправленными луковой подливой. Все это было щедро дополнено вареным горошком, тушеной капустой, хреном и жареной морковью с травами. Пилигрим, Буря и Даррит взяли себе по бокалу эля, отказав Маю в его желании сделать то же самое. Поэтому тот был вынужден заказать, как и Омарейл, кружку горячего взвара.

– Это без преувеличения самый вкусный обед, который я когда-либо ела, – заявила она, покончив с трапезой.

Добродушный хозяин с длинной седой бородой улыбнулся и поблагодарил ее за теплые слова. Но она сказала это вовсе не из вежливости. Она действительно никогда прежде не получала такого удовольствия от еды.