Нет. Чувствовал, что тянет. Психический магнетизм. Тянул, направлял меня. Я думал, что со смертью Варнера точка поставлена. Судя по всему, ошибался.

Южный универмаг выглядел более роскошным, чем тот, где покупала роликовые коньки Виола. И товары здесь продавались более высокого качества, чем в северном универмаге, само собой, и по более высоким ценам.

Я миновал магазин духов и косметики с роскошными витринами, достаточно ясно указывающими на то, что выставленный товар стоит никак не дешевле бриллиантов.

Ювелирный салон завораживал черным гранитом, нержавеющей сталью, хрустальными панелями, словно предлагал не обычные бриллианты, а драгоценности из коллекции Бога.

Хотя стрельба давно прекратилась, покупатели и продавцы все еще прятались за прилавками, за облицованными мрамором колоннами. У них хватало духа взглянуть на меня, когда я проходил мимо, но потом многие вновь ныряли за прилавок или колонну.

Даже без пистолета я, должно быть, казался им опасным. А может, они думали, что я в состоянии шока. В любом случае предпочитали не рисковать, и я не могу винить их за то, что они прятались от меня.

Все еще плача, вытирая глаза руками, я также разговаривал сам с собой вслух, и не уверен, что говорил связно.

Я не знал, куда тянет меня психический магнетизм, не знал, жива Сторми или в «Берк-и-Бейли» лежит ее труп. Хотел бы вернуться и найти ее, но продолжал идти, куда меня звал мой дар. Лицо перекашивал тик, руки дергались, ноги заплетались, в общем, со стороны я, должно быть, выглядел психическим больным.

Добролицый, сонноглазый Саймон Варнер, похоже, лишился и доброго лица, и сонных глаз. Лежал мертвым перед кафе-мороженым «Берк-и-Бейли».

А потому я, вероятно, выслеживал что-то имеющее отношение в Варнеру. Целенаправленное движение без четко определенной цели было для меня внове.

Мимо стоек с вечерними платьями, шелковыми блузами, шелковыми пиджаками, сумочками из дорогой кожи я напраалялся к двери с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». За дверью находилось подсобное помещение. Я пересек его, открыл другую дверь, за которой оказалась бетонная лестница.

Конструктивно южный универмаг ничем не отличался от северного. Лестница привела меня в коридор, я прошел мимо лифтов для персонала к большим двойным дверям, за которыми находилась разгрузочная платформа.

Здесь тоже кипела жизнь, пусть и не так активно, как на подземном уровне северного универмага. Различные товары на стойках и в тележках ждали отправки в подсобные помещения и торговые залы.

Сотрудников на подземном уровне хватало, но работа остановилась. Многие сгрудились около рыдающей женщины, другие спешили к ней. Внизу выстрелов не слышали, но эта женщина уже принесла весть о случившемся около бассейна.

У разгрузочной платформы стоял только один грузовик, без логотипа компании на дверцах кабины или на бортах. Я направился к нему.

Когда подошел к кабине, плотный мужчина с бритой головой и большими усами крикнул мне:

— Это твой грузовик?

Не отвечая, я открыл дверцу и забрался в кабину. Ключей в замке зажигания не было.

Открыв «бардачок», обнаружил пустоту. Не было ни регистрационного талона, ни страхового свидетельства, как требовал закон Калифорнии.

— Я — бригадир смены. — Бритоголовый подошел к кабине. — Ты глухой или как?

Ничего на сиденьях. Ничего на полу. Ни контейнера для мусора, ни оберток от жвачки или шоколадного батончика. И на зеркале ничего не болталось, ни освежителя воздуха, ни декоративной висюльки.

Не было ощущения, что этот грузовик принадлежал человеку, который с его помощью зарабатывал на жизнь, а потому проводил в кабине много времени.

Когда я вылез из кабины, бригадир спросил:

— Где твой водитель? Он не оставил мне накладную, а кузов заперт.

Я обошел грузовик сзади. Посмотрел на подъемную панель заднего борта. Свободный торец рычага подъема крепился цифровым замком к раме грузовика.

— Вот-вот подъедут новые грузовики. Я не могу держать его здесь.

— У вас есть электропила для металла? — спросил я.

— А что ты собираешься делать?

— Срезать замок.

— На грузовике приехал другой парень. Или ты из его команды?

— Полиция, — солгал я. — Случайно зашел в торговый центр в свободное от работы время.

На его лице читалось сомнение.

Я указал на рыдающую женщину, вокруг которой собралась толпа.

— Вы слышали, что она говорит?

— Я как раз шел к ней, когда увидел тебя.

— Два маньяка устроили стрельбу в торговом зале.

От его лица так быстро отхлынула кровь, что пшеничные усы и те побелели.

— Вы знаете, что вчера вечером подстрелили чифа Портера? — спросил я. — Так они готовились к сегодняшнему побоищу.

С нарастающей тревогой я оглядел потолок просторного подземного уровня, массивные колонны, поддерживающие как сам потолок, так и три наземных этажа южного универмага.

Три этажа, на которых находились сотни и сотни перепуганных стрельбой людей.

— Может, эти мерзавцы пришли сюда не только с автоматами. Может, принесли с собой кое-что и похуже.

— О черт. Сейчас принесу пилу, — и бригадир сорвался с места.

Опершись ладонями на подъемную панель, я прижался к ней лбом.

Не знаю, что я хотел почувствовать. Во всяком случае, не почувствовал ничего необычного. Только тягу психического магнетизма. От меня требовалось найти не сам грузовик, а то, что находилось в его кузове.

Вернулся бригадир с электропилой, бросил мне защитные очки. Электрических розеток в бетонном полу хватало. Он вставил штепсель электропилы в ближайшую. Не пришлось даже натягивать шнур.

Электропила весила немало. Включив ее, я сразу почувствовал мощь мотора. Когда коснулся бешено вращающимся диском швеллера, полетели огненные искры. Металлические опилки отскакивали от очков, обжигали лицо. Работа заняла лишь несколько секунд.

Когда я отбросил дрель и снял очки, издалека донесся крик:

— Эй! Отойдите оттуда!

Разгрузочная платформа пустовала. Потом я увидел его. Он стоял на пандусе, в двадцати футах от его начала.

Здесь он не работал. Наверняка наблюдал за грузовиком издали, может, в бинокль, из гаража для автомобилей сотрудников, по другую сторону широкого проезда для трейлеров.

Я крутанул рычаг. По хорошо смазанным направляющим, увлекаемая противовесом, задняя панель плавно поднялась.

Моим глазам открылись, так уж мне показалось, сотни килограммов пластиковой взрывчатки.