— Мы останемся здесь? — проснулся Максим, когда последний охранник прочертил диагональ по истертому линолеуму и направился на кухню.

— Ты останешься, — поправила Анна.

Она подошла ближе и облокотилась на письменный стол.

— Надолго?

— Неделя.

— Без вариантов, да?

— Да.

Макс затих. Наверное, дорога забрала последние силы, даже взгляд смягчился, а его спокойный голос казался до безумного неуместным. Или это проснувшееся безразличие? Как защитная реакция.

— Макс, я хочу...

— Я не слепой, — вдруг перебил он, — я вижу, как они смотрят на тебя... не знаю, с напряжением что ли. Когда я был в плену, на меня смотрели совсем по-другому. И они слушаются тебя.

Он оторвал взгляд от своих ботинок и посмотрел ей в глаза.

— Мне не надо ничего объяснять.

— Прости, — едва различимо шепнула она.

Макс кивнул с улыбкой и отвел глаза.

— Ты совершаешь ошибку, — он остановился, подбирая слова, а потом заговорил быстрее и резче. — Я должен сказать. Потому что ты как раз ослепла и не замечаешь ничего вокруг.

Он очертил комнату указательным пальцем, и на его лице можно было с легкостью прочитать пренебрежение.

— У них оружие, угрозы... Ты сама говорила мне.

Он посмотрел с вопросом, и ей пришлось кивнуть.

— Я помню, — произнесла Анна.

— Все это круто и увлекательно только на экране, в жизни же это заканчивается кровью. Виктор проверил.

Анна дернулась от неожиданности. Нет, только не так... Она хотела молчать, Макс имел право на последнее слово, она сделала ему больно и унизила, он мог отыграться и наговорить резкого, мог отплатить любой монетой. Но только не так.

— Это низко.

— А мне плевать, — отрезал он. — Я не хочу, чтобы ты погибла, и говорю, как есть. Из-за этого дерьма твоего брата застрелили...

— Хватит.

Он резко поднялся и сделал шаг к ней.

— Если бы он дорожил тобой, — Макс красноречиво скривился, когда произнес «он», — по-настоящему дорожил, то не стал бы втягивать.

Анна ушла. Машинально шагнула в сторону и через мгновение оказалась в тесном коридоре, который вывел на кухню. Двое бойцов встретили настороженными взглядами.

— Здесь дышать нечем, — зло бросила она.

Прошла к окну и дернула ручку. Свежий воздух ударил в лицо, успокоив прохладной волной. Она закрыла глаза и, следуя бесполезной привычке, попробовала досчитать про себя хоть до сколько-нибудь.

— Сейчас нельзя уехать, — подал голос брюнет, как оказалось, обремененный проницательностью, — одна машина всегда должна быть под рукой. Надо ждать, когда вернется мой человек.

— Хорошо, — отозвалась она. — Кто останется с ним?

— Я и напарник.

— Его зовут Максим.

— Знаю.

— Он не пленник, — Анна развернулась, чтобы убедиться, что ее услышали.

— Ему придется остаться здесь.

— Да, он не будет противиться. А вы будете проявлять уважение.

— Если он не начнет обострять, то без проблем.

Анна подумала, главное, чтобы сроки не затянулись, чтобы неделя не обратилась месяцем. Тогда есть шанс, что все пройдет спокойно.

В насмешку время ее собственного ожидания неожиданно увеличилось. Парень, отправленный в магазин, позвонил и сообщил, что его вызвали по другим делам. Главный брюнет развел руками, и Анна побрела в спальню. В ту самую, придавленную коврами и картинами. Полотенца, принесенные тогда Марком, все еще лежали на кровати. Она легла и натянула самое большое на плечи.

Дом затаился и погрузился в ставшую непривычной тишину, понадобилось всего ничего, чтобы она начала раздражать ее. Она не могла расслабиться, а вслушивалась и ждала прилива.

Услышав шум подъезжающей машины, Анна поднялась и выглянула в окно. К счастью, на этот раз он принес хорошее. Приехал Север. Она вышла, чтобы встретить его, и заметила Макса, который стоял с двумя охранниками и перебрасывался фразами. Шанс есть, да.

— Я за тобой, — сказал Север, войдя.

По его измученному лицу стало ясно, что чудес все-таки не бывает.

— Ты доконаешь себя, — выдохнула она.

— Я пропустил укол.

Анна кивнула — молодец, так держать.

— Ты один?

— Все заняты, — ответил Север, — нам сейчас едва хватает людей.

Значит, завертелось. Во всю силу. И может неделя стала неправдоподобно долгим сроком?

Север прошел в гостиную и поздоровался с мужчинами. Кинул брюнету на ухо пару слов, похлопал его по плечу и шагнул в сторону, прощаясь, но вдруг замер. Анна угадала направление его сосредоточенного взгляда и напряглась. Север нехорошо смотрел на Макса, а в следующую секунду потянулся к его руке.

— Перебинтовывали? — спросил он.

— Нет, — Анна подошла к ним.

Она почувствовала его напряжение, оно вдруг передалось ей и разлилось скверным предчувствием.

— Нож.

Когда в ладони Севера заблестело заточенное лезвие, он приказал Максиму не двигаться, и, подцепив повязку, вспорол слои бинта. Потом проверил их, прощупав ткань. И оказался прав. Анна увидела крошечный темный кружочек.

— Твою мать. Какого вы...

Он с трудом заглушил бесполезные проклятья.

— Проверь территорию, — быстро заговорил Север, а его рука уже нащупывала оружие, — ты вызывай подмогу, нам нужно срочно вывезти их.

Он посмотрел на наручные часы, и стрелки явно разожгли его тревогу с новой силой.

— Вы здесь уже почти три часа, если они выдвинутся с третьего квартала...

— То уже могли сделать пару ходок, — закончил брюнет, который тоже помрачнел.

Он выругался и направился к выходу, и в проеме его едва не сбил с ног вернувшийся боец.

— Там... там...

— Сколько? — спросил Север.

— Три машины.

Душно и страшно.

Анна спустилась по стенке после указки Севера и замерла. Лица мужчин, хмурые и сосредоточенные, в которые она жадно всматривалась, лишь разжигали волнение. И эти чертовы щелчки предохранителей! Они не успокаивали обещанием на достойный отпор, а как раз наоборот. Ведь скоро будут стрелять и очень много стрелять. Вот уже откуда-то взялся целый короб огнестрельного богатства, его бросили в центр комнаты и сорвали крышку. Анна подумала, что у них нет столько рук... Север, брюнет, да двое парней. И Максим, которого тоже усадили пониже.