– Хорошо, наследник, после полной дешифровки баз данных я составлю анкеты, как на отдельные личности, так и на целые организации со схемами интересов, противоречий и прочими необходимыми деталями для квалифицированного принятия командно-управленческих решений. Если рассматривать трофейную базу данных, то в этом смысле ей, пожалуй, цены нет, – спустя несколько мгновений признала Марго и, выдержав короткую паузу, с сочувствием задала вопрос: – Как ты себя чувствуешь, наследник, надеюсь, уже лучше?

– Могло быть и лучше, – с тяжёлым вздохом отозвался Бобёр, – но если сравнивать с тем, что было ещё три дня назад, так смело можно утверждать, мне уже очень даже неплохо. Одним словом, иду на поправку, вот только что выйдет в итоге, не очень-то и понятно.

– По крайней мере, никаких проблем с твоим здоровьем не фиксируется, судя по показаниям приборов, всё находится в пределах нормы, что довольно странно на самом деле. Хотя оно и к лучшему, так как никаким ныне известным способом определить, подключён ли ты к брейнету, невозможно в принципе. Видимо, в этом и заключается особенность админа, но не уверена, следует изучить всех остальных, кто, вероятно, будет подключён к брейнету, – задумчиво проворчала Марго, изобразив на этот раз какого-то полусумасшедшего философа, заложившего руки за спину и прохаживающегося на возвышении и читающего какие-то заумные лекции на непонятные темы большой аудитории.

– Непременно изучим, как же без этого, – выдохнул Бобёр, – вот только для этого необходимо вернуться на Бастион, но сначала надо достроить верфь и запустить процесс автоматической перестройки боевых кораблей.

– Не вижу никаких сложностей, процесс запущен и не займёт много времени, так как доставленная нами верфь имеет современную модульную конструкцию. Если не случится какого-нибудь форс-мажора, то за трое суток, со всеми нашими делами.

– Ладно, Марго, заболтались мы, пора поработать, те расшифрованные данные на контрабандистов и криминальные схемы с Нового Санкт-Петербурга скинь мне, хочу глянуть, что там есть для нас интересного, вдруг да толк реальный выйдет, – распорядился полковник, ощущая, как улетучивается остаточный фон прошедшей головной боли, он вновь был готов работать в полную силу.

– Только учти, это лишь обрывочная информация, ведь процесс дешифровки ещё в полной мере не завершён, – предупредила Марго и умолкла, предоставляя право наследнику самостоятельно заниматься тем, что ему на данный момент интересно.

Поудобнее устроившись в кресле, полковник открыл папку и всецело погрузился в изучение расшифрованных материалов. Материалы были сырыми и не переработанными и уж тем более толком не систематизированными, да к тому же пестрели многочисленными пробелами, но и то, что имелось, впечатляло. В его руках оказались документы, подтверждающие причастность громких имён к мутным делишкам, а также счета, пароли, явки, контакты и криминальные схемы очень многих известных на Новом Санкт-Петербурге людей. Их деловые связи с международным так называемым финитерном либерально-глобалистского толка уже отрицать было невозможно, факты имелись неопровержимые. В списках имелось много громких имён, но ещё больше в них находилось тех, кто оставался в тени. Многое в этих документах было такое, что непременно могло отправить кое-каких влиятельных лиц прямиком на эшафот без права на амнистию. В них имелись криминальные схемы завладения государственными активами и рейдерских захватов частной собственности, а также вывода огромных капиталов за границу.

Громких имён, находившихся у всех на слуху и на публику имевших безупречную репутацию, было немало, но всё же основную массу составляли те, кто особо не отсвечивал, причём что характерно, некоторые из них числились в стане так называемых патриотов. По факту получалось, что реальная картинка в корне отличалась от той, которая предлагалась основной массе обывателей и слоёв куда выше среднего причем, что характерно, обе эти картинки отличались друг от друга разительно. Влияние и негласный контроль правящих кругов в определённых сферах можно было назвать практически тотальным, это в первую очередь касалось средств массовой информации, давно превратившихся не в СМИ, а в СМРАД, а конкретно в средства массовой рекламы, агитации и дезинформации, ну и, разумеется, образование, массовая культура и неусыпный контроль за социальными лифтами. Практически любой карьерный рост в административной вертикали, что в госаппарате, что в частных структурах, находился под строгим присмотром.

Да и сама административная вертикаль выстраивалась таким образом, что пожирала саму себя, и наверх вырывались не самые умные и одарённые, а самые подлые, изворотливые и беспринципные приспособленцы. Оттого и частенько в элитных кругах заводились высокопоставленные предатели и изменники, ради сохранения своего положения готовые пойти на любую подлость и низость, и таковых в этих кругах Нового Санкт-Петербурга хватало с избытком.

Полковник в глубокой задумчивости поднялся и прошёлся по рубке, продолжая осмысливать только что просмотренную информацию. Пусть она и носила на данный момент обрывочный характер, но реально сорвала покрывало, за которым скрывалась реальная картина происходящего, и над этим следовало основательно поразмыслить… В таких условиях взять и прилететь на Новый Санкт-Петербург, пусть и с целой армадой боевых кораблей и верных соратников, и взять власть было как минимум глупо. Ну, прилетели, ну, допустим, взяли власть в свои руки и даже смогли многое перестроить, так ведь и до него это проделывали, и не раз. В истории Российского государства таких примеров хватает, через какое-то время все достижения обнулялись следующими поколениями элиты, и в этом заключалась глубинная проблема российской государственности.

Что-то со всем этим наследием необходимо было делать, но не с кавалерийского наскока, разумеется. Революции и прочие «прелести» сноса правящего режима были далеко не лучшими вариантами, так как народ, в прошлом перенёсший многочисленные жертвы и лишения, пребывал в глубоком посттравматическом состоянии. Тут следовало подходить с совсем иными подходами, исходя из врачебного принципа «не навреди», в чём и состояла самая большая сложность. Многие в разные времена пытались разрешить эту проблему, но мало выходило толку. Причин тут на самом деле более чем хватало, в том числе и внешних. В этой точке, как ни странно, сходились противостоящие друг другу силы. С одной стороны, международные наднациональные, в том числе религиозные, структуры всеми силами стремились не позволить русскому народу быть единым, они стремились его расчленить, внедряя многочисленные противоречия и развивая внутренние конфликты, а с другой – этому во многом способствовала своя собственная элита, во многом состоящая из инородцев. Она опасалась утери своего наследственного положения, но с завидной регулярностью положение это теряла, потому как связь со своим глубинным народом разрывает.

Вся эта совокупность факторов и является краеугольной проблемой российской государственности и русского народа в целом, являющегося ядром и становым хребтом огромных жизненных пространств, а если рассматривать вопрос шире, то и вообще становым хребтом не просто белой расы, а всего человечества как отдельного биологического вида. Именно по этой причине любые поползновения обособиться от всех остальных в коконе своих проблем всякий раз приводят к тяжёлым последствиям.