Канаан Д`Ранс опять потянулся к талисману.

Рука, которую он отдернул, была обожжена, вывернута, и наней была рваная рана. Продолжая кричать, Канаан Д`Ранс упал вперед. Его рукапревратилась в ураган, который, нарушая аккуратный порядок, разбрасывал поустройству кристалл за кристаллом. Голубые стрелы света метались от устройствак стенам и обратно. Северянин поковылял от места своего провала, не совсемосознавая, что он делает.

— Плул! — умудрился прохрипеть он. Помутневшим взором онискал очертания нелепой фигуры своего союзника в этом предприятии. По всему еготелу пробежала волна нестерпимой боли. Кисть руки у него была не то чтообожжена, она была разодрана на полосы. Голубой человек даже не задумывался,как такое могло произойти; у волшебства свои законы. Он понимал, что ему срочнонужна помощь, и было только одно существо, которое могло ему помочь.

Но ответа не было. Было похоже, что Плул сбежал…

Послышался звук, напоминающий раскат грома, грома,прогремевшего в этой самой комнате. Даже искалеченный и страдающий отнестерпимой боли, он повернулся, чтобы посмотреть, что произошло.

Над нарушенными рядами кристаллов образовалась дыра. Внутриэтой дыры он увидел другой мир, темный, бурный, туманный мир, пахнущийразложением.

— Я с-с-сделал это, так! — прошипел он, на какое-то времяболь отступила. — Так!

По-своему, это было прекрасно. Прекрасно и соблазнительно.Канаан Д`Ранс поковылял обратно к нарушенным рядам кристаллов, за ним тащилсякровавый след. Он взглянул наверх. На его покрытом потом лице появилась улыбка.

— Та-а-ак!

Улыбка так и осталась у него на лице, когда он навзничьрухнул на пол.

Связанный и брошенный среди пленных квелей, Грифончувствовал чудовищную перемену в воздухе. Туман начал быстрее перемещаться ивременами закручивался настоящим вихрем. По его спине пробежала дрожь. Онвнимательно посмотрел на своих собратьев но несчастью, которые, как один,взглянули наверх, а потом друг на друга.

Птица-лев стал ближе присматриваться к остальным пленникам.Они, казалось, чего-то ожидали. Квели были взволнованы, почти… обнадежены?

Он возобновил усилия, стараясь освободиться. Ошейник, которыйбыл на него надет, не позволял Грифону сотворить заклинание, но это не имелозначения, так как он и не пытался это сделать. Что бы ни случилось, Грифон нехотел оказаться связанным и с кляпом во рту, когда события достигнут своейкульминации. Что могло их так…

Грифон издал приглушенный крик: их — собратьев по несчастью— могла так заинтересовать только одна вещь, но… неужели это может бытьправдой? Неужели может случиться так, что заклинание разрушится?

Неужели волки-рейдеры в своем высокомерном невежестверазбудили спящих

Он еще яростнее начал бороться, чтобы высвободиться. Рассветбыстро приближался, и Грифон подозревал, что это наступает день расплаты.

Для всех.

Они проснулись.

Ничто не предшествовало пробуждению, не было никакихпотягиваний. Глаза просто открылись и уставились в темноту. Затекшие теланачали медленно двигаться, стараясь заставить мускулы работать послетысячелетий волшебного сна.

Никто из спящих не имел представления, сколько длился ихсон. Они проснулись, и это было все, что они знали… Они знали еще, чтопроснуться — это значит потребовать то, что когда-то и так принадлежало им.

Настало время потребовать обратно свой мир.

А в тоннеле утомленный Кейб остановился, когда его окатилапервая волна происходящих изменений. Волшебник подивился силе и источнику этогоизлучения. Теперь он очень хорошо чувствовал влияние Нимта. Что-то вызваловозрождение тумана, его ужасное усиление. Казалось, что Нимт старается еще глубжевторгнуться в Драконье царство.

Волки-рейдеры! Это, должно быть, они. Они подчинили себеволшебный туман. Хрустальный Дракон не осмелился бы еще раз попробовать открытьдверь в проклятый Нимт. Арамиты, экспериментируя, должно быть, сделали это сами.Возможно, они хотели найти источник тумана, а, может быть, они просто хотелиего усилить.

Теперь причина не играла роли. Главным было то, что теперьвсе и всё было в опасности. Похоже, ситуация становится неуправляемой. Арамиты,даже если у них и был свой волшебник, не понимали, с чем они играют.

Кейб чувствовал направление, откуда исходят волшебные волны,но он все еще сомневался, что может телепортироваться. Вот из-за этого-тосомнения он и потерял так много драгоценного времени, блуждая по тоннелям и идяв том направлении, которое он считал верным. Телепортация не получилась, когдаон несколько раньше в тумане попытался сделать это, и даже если она удастсясейчас, то он, вполне вероятно, может оказаться очень далеко от того места,куда бы хотел попасть. И в то же время нельзя было понять, можно ли найтиверную дорогу в этих тоннелях. Единственное, что он был в состоянии сказать освоем пути, так это то, что он мог вести его и в противоположную от опасностисторону.

Последняя мысль была соблазнительной, но упрямый волшебникзнал, что он не может больше уклоняться от опасности, как он уклонялся отвыполнения других задач своей миссии. Озлобление волшебника росло с каждыммгновением. Бороться с этим мог только тот, кто обладал необходимыми знаниями иумением. А Кейб не был уверен, что даже его знаний хватит на это, но никогодругого не было. Хрустальный Дракон дал ясно понять, что он больше не хочетиметь ничего общего с внешним миром.

— Я должен попробовать, — в конце концов пробормотал Кейб.

Кейб заметил, что существует какой-то промежуток междуволнами этой новой высвобожденной энергии, когда окружающая его средастановится почти нормальной. Если он попробует в это время сотворитьзаклинание, то…

Он съежился, когда очередная волна волшебной энергии окатилаего. Пока ничего не изменилось. Никакие руки из стен не выросли. И никакиестрашилища из них не материализовались. Казалось, что сила Нимта не производитнемедленного эффекта на окружающих, но счастливая возможность не можетпродолжаться долго.

Прокатилась волна, и вокруг воцарился покой.

Кейб телепортировался…