вулкану, он был несколько разочарован, обнаружив, что катастрофа была не такой масштабной. Не то чтобы он сожалел, что извержение причинило такой сравнительно небольшой ущерб и не привело к большим человеческим жертвам, но потому, что он начал опасаться, что у него не будет возможности проверить свое открытие на людях.

Но ему не стоило беспокоиться. Хотя, как он и предполагал, кратер извергся на северной стороне, и огромные массы раскаленной лавы и лавовых бомб потекли вниз по почти необитаемым морским склонам в океан, все же несколько небольших деревень и множество изолированных домов были полностью стерты с лица земли. Десятки людей погибли, как белые, так и черные были сожжены дотла или погребены под многими футами пепла и грязи, тысячи акров возделанных полей и садов были превращены в бесплодные, пустынные дымящиеся моря грязи, и был нанесен неисчислимый ущерб.

Вблизи кратера, который с незапамятных времен считался полностью потухшим, разрушения были полными. За пределами этой зоны обжигающего пара, раскаленной золы и пылающих газов произошло много смертельных случаев из-за действия тяжелых смертоносных газов, которые, спускаясь с верхних слоев воздуха, оставили после себя сотни задохнувшихся людей.

Но, как это почти всегда бывает при извержениях вулканов и других явлениях, смертоносные испарения нанесли свой урон самым непредсказуемым и необъяснимым образом. Люди десятками падали в одном месте, в то время как в радиусе нескольких ярдов никто не пострадал. Одна сторона деревенской улицы была охвачена ядовитым газом, в то время как противоположная сторона узкой улицы не пострадала, и, когда позже были сделаны вразумительные сообщения, было обнаружено, что в нескольких случаях человек был отравлен и убит во время разговора с другом, который совершенно не пострадал. Из всех поселений, которые таким образом стали мишенью для смертоносных газов, Сан-Марко пострадал больше всего, и когда доктор Фарнхэм и его спутники въехали в пострадавшую деревню, ученый понял, что ему представился шанс всей его жизни. Повсюду скрюченные, неподвижные тела мужчин и женщин лежали там, где они упали, пораженные газом из вулкана. Они валялись на тротуарах и улицах, они лежали, растянувшись, на ступеньках и в дверных проемах, рыночная площадь и центральная площадь были заполнены ими, и лишь чуть более дюжины жителей города остались живы и невредимы. И поскольку они бежали из пораженной газом деревни, доктор Фарнхэм и трое его людей были единственными живыми существами в Сан-Марко. Естественно, ученый был безмерно доволен. Не было никого, кто мог бы помешать ему или выдвинуть глупые и совершенно неоправданные возражения против его работы. Материала для работы было в избытке, а условия были самые желанные, потому что с первого взгляда доктор Фарнхэм понял, что люди были убиты газом, и что смерть не была вызвана повреждениями жизненно важных органов, иначе в этом случае у него было бы меньше уверенности в своем лечении. И мы не можем винить его за его восторг, когда он обнаружил деревню, усеянную трупами. Почему он должен был испытывать печаль, жалость или сожаление, когда, по его собственному мнению, он был уверен, что сможет вернуть пострадавших людей к жизни, да, больше, чем к жизни, к состоянию бессмертия? Для него они не были мертвыми, а просто находились во временном состоянии анабиоза, из которого они пробудятся, чтобы никогда не умереть.

Он выпрыгнул из своей машины и вслед за ним трое его старых, но живых и энергичных товарищей. Доктор Фарнхэм продолжал методично вводить минимальную дозу своего драгоценного эликсира жизни в каждое тело по очереди. Однако в самом начале он понял, что ни при каких обстоятельствах не сможет вернуть к жизни всех мертвых в деревне. У него не было и половины его состава для этого, и он был в затруднительном положении. Во-первых, он страстно желал сохранить достаточно своего материала, чтобы испытать его на телах тех, кто, как он был уверен, должен был встретить насильственную смерть ближе к вулкану. Во-вторых, как он мог решать, кого спасти и благословить бессмертием, а кого оставить?

Это был трудный, очень трудный вопрос для решения, потому что никогда прежде ни один человек не обладал властью над жизнью и смертью стольких своих собратьев. Но он не мог посвятить много времени принятию решения. Он не знал, как долго человек может оставаться мертвым и быть воскрешенным, и много драгоценного времени уже прошло с тех пор, как жители деревни были поражены газом. Нужно было немедленно принять какое-то решение, и он его принял. Он решил, что жизнь важнее для молодых и энергичных людей, чем для пожилых, и более желанна для умных и образованных индивидуумов, чем для невежественных и неграмотных. Он знал, что, вообще говоря, его лечение приведет к тому, что люди, которых лечили, останутся на неопределенный срок в том физическом состоянии, в котором они находились во время лечения, что даже с небольшим восстановлением энергии и сил, которые последуют, старик или женщина останутся физически старыми, и, по его мнению, это было очень вероятно, что младенец или ребенок навсегда останется неразвитыми умственно и физически. Следовательно, для блага мира он будет лечить тела тех, кто умер в расцвете сил, но ради науки с некоторыми детьми тоже будет проведено лечение, позволяя старикам, больным, искалеченным и дряхлым оставаться мертвыми. Так он чувствовал, что не действовал бесчеловечно или бессердечно. В любом случае он мог спасти только определенное количество людей, и те, мимо кого он проходил, были бы не в худшем положении, чем сейчас, поскольку он убедился, проведя быстрый осмотр, что в соответствии со всеми медицинскими и известными стандартами жертвы были мертвы, как дверные гвозди.

Глава VII

Итак, придя к этому решению, он поспешил, вводя свой состав в вены тех, кого он считал достойными выжить, и в то же время наполненный видениями будущего, расы бессмертных людей, развивающихся из ядра, которое он создал. Стремясь узнать результаты своего лечения и узнать, сколько времени потребовалось мертвому человеку, чтобы вернуться к жизни. Доктор Фарнхэм приказал своим трем спутникам остаться и наблюдать за телами тех, кого лечили, и докладывать ему, как только у кого-нибудь из мертвых появятся признаки оживления. Он начинал свою работу на площади, и именно здесь он разместил одного из трех, на рынке он оставил другого, а третий должен был находиться в нескольких кварталах дальше. К тому времени, когда доктор Фарнхэм добрался до рынка, он обработал несколько сотен тел, и все же от парня, наблюдавшего за результатами на площади, не поступило ни слова. Сомнения начали