Я взяла карточку, восхищаясь его пробивной силой.

— Не сомневаюсь. Спасибо, отлично довезли.

— Всегда пожалуйста, — сказал он мне вслед, когда явышла. Потом высунулся в окно; — И всегда могу достать автомобиль или что тамеще. Это же у меня просто подработка, пока не сдам на пилотские права.

Я улыбнулась и повернулась к многостворчатым дверям. Пилотскиеправа? Это уже ново.

Такси влилось в неплотный поток машин, и Дженкс спустилсясверху — где он там болтался.

— Стоит тебя на пять минут оставить, — пожаловалсяон, — и к тебе уже пристают.

— Он просто работу искал, — ответила я, любуясьчетырьмя резными лозами, обвивающими двустворчатую деревянную дверь.

Просто великолепно.

— И я про то ж, — проворчал он. — И вообще, чегомы так рано приперлись?

— Потому что это демон. — Я разглядывала горгулий,жалея, что с ними нельзя поговорить, но пытаться разбудить горгулью до заходасолнца — то же самое, что пытаться разговаривать с прирученным камнем. Но ихздесь много, так что, наверное, собор можно считать защищенным. Я поморщилась,увидев цветы в горшках на тротуаре и подумала, нельзя ли будет распорядиться,чтобы их убрали. Слишком легко в них спрятаться киллерам-фейри. Обратившись кДженксу, я сказала: — И как ни хотелось бы мне видеть, как Трента завалитревнивая бывшая любовница или же разозленный демон, заработать своибэбиситтерские сорок штук мне хочется еще больше.

Он кивнул и сел ко мне на плечо:

— Вспомни черта…

Я проследила за его взглядом. Черт, они тоже рано приехали,и теперь, вдвойне радуясь, что я уже на месте, я заправила свою новую блузку вджинсы и стала ждать приближения двух сияющих автомобилей — совершеннонеуместных среди грузовиков-платформ и ржавых от уличной соли «фордов».

Мне пришлось взбодриться и взбежать на пологие ступени,когда первая машина вышла из потока и полностью въехала на тротуар. За нейпоследовал серый «ягуар», также остановившийся на тротуаре.

— Можешь написать на мои ромашки, — сказал Дженксс

моей серьги, и я сняла темные очки, чтобы посмотретьполучше.

Элласбет сидела на переднем сиденье первой машины, и покаона готовилась к выходу, водитель в ливрее открыл дверцу для пожилой дамы иджентльмена на заднем сиденье. Я предположила, что это мистер и миссис Уитон,поскольку эта пара была высокая, элегантная, сильно загорелая и имела фирменныйвид западного побережья. Лет за шестьдесят каждому, решила я, но отличносохранились. О, так они же эльфы — им и за триста может быть, насколько японимаю. Одеты они были в повседневные штаны с рубашками, но все равно заметнобыло, что туфли у них стоят больше, чем у многих взносы за автомобиль. Ониулыбались на солнце, будто глядели в прошлое и видели эту землю без домов,машин и городского безразличия.

Элласбет стоически ждала, пока шофер откроет дверцу и ей.Устремившись наружу, она одернула короткий жакет, закрывавший белую блузку, иподтянула на плечо сумочку в тон. Постукивая босоножками, она обогнула машину—из-под обтягивающих брючек «капри» высовывались голые щиколотки. Вся она была вперсиковых и кремовых тонах, соломенно-желтые волосы убраны в почти такую же,как у меня, косу с вплетенной зеленой лентой. Губы красные, тени аккуратноналожены. Элласбет даже не посмотрела на церковь — ей не доставлялоудовольствия здесь находиться. Увидев ее стиль, я смущенно про себяпоблагодарила Дженкса и Кери, что вмешались и слегка вправили мне мозги.

Сделав самое радостное лицо, я спустилась по ступенькам.

— Правда, симпатичная церковка, матушка? — произнеславысокая девица, беря мать под руку и указывая на базилику. — Трентон былправ — идеальное место для скромной свадьбы.

—Скромной? — тихо пробормотал Дженкс у меня на серьге—Это же, блин, собор!

—Тише, — сказала я — родители мне почему-топонравились. Вместе они выглядели счастливыми и спокойными, и мне захотелось,чтобы так и осталось, и чтобы, когда я буду просыпаться ночью в одиночестве, ябы знала, что есть где-то пара, нашедшая любовь и сумевшая ее сохранить. Неудивительно, что Элласбет встает на дыбы от просьбы выйти за того, кого она нелюбит, когда она выросла, глядя на счастье своих родителей. Я бы тоже озверела.

У меня волоски на руках встали дыбом, и я обернулась кКвену, уже вышедшему из сверкающего «ягуара». Он был в своих обычных черныхбрюках и рубашке, на ногах — мягкие туфли. Кожаный пояс с серебряной пряжкой —других украшений на нем не было. Интересно, заговоренный пояс или нет. Наизрытом оспой лице приподнялись брови — наверное, это было приветствие.

Квен направился к дверце Трента, но не успел подойти, какТрент открыл ее сам. Моргая на ярком солнце, он глянул на небо, и глаза егоотследили контуры выделяющейся на этом фоне передней башни. Джинсы сидели нанем как влитые, должным образом вылинялые и касающиеся ботинок именно так, какнадо. Темно-зеленая шелковая рубашка под цвет ленты Элласбет придавала емунекоторый блеск, отлично подходя под его загар и светлые волосы. Отличновыглядел, но совсем не лучился счастьем.

Увидев сразу пять эльфов, я стала искать различия. У материЭлласбет те же пушистые тонкие волосы, что у Трента, а у отца больше похожи наволосы Элласбет — погрубее, почти как неудачная попытка их изобразить. Рядом сними смуглый и черноволосый Квен выглядел как обратная сторона медали, номедали все равно эльфийской.

Элласбет отвела взгляд от завитков орнамента над массивнымидверями и обратила его на подошедших Трента и Квена. Увидела меня — и лицо еезастыло. Я улыбнулась, увидев, как до нее дошло: у нас прически одинаковые!Лицо Элласбет под идеальным макияжем окаменело.

— Привет, Элласбет! — поздоровалась я, поскольку именнотак она мне была представлена в ту ночь, когда она вошла и застала меняотмокающей у нее в ванне. Долго рассказывать, но история вполне невинная.

— Здравствуйте, миз Морган, — ответила она,протягивая белую руку, — Как поживаете?

— Спасибо, хорошо. — Я приняла ее руку — как нистранно, рука была теплая. — Для меня честь быть на вашем свадебномприеме. Вы уже выбрали, какое именно будет платье?

Ее лицо под тенями окаменело пуще прежнего.

— Матушка? Отец? — сказала она, не ответивмне. — Вот

эту женщину Трентон нанял для дополнительной охраны,

А то они сами не видят, что я не из ее подруг? — подумалая, пожимая их протянутые руки.

— Очень приятно, — сказала я каждому изних. — Вот это

Дженкс, мой напарник. Он отвечает за периметр и за связь.

Застрекотали, ожив, крылья Дженкса, но не успел он ещеочаровать их обаянием своей личности, как мать Элласбет ахнула:

— Он настоящий! — пролепетала она. — Ядумала, это у вас