тебе в офис?

У Трента покраснели уши.

— Да, — ответил он, глядя на меня.

Я повела плечами — мне было приятно это слышать. Простаяодежда ему шла, и я подумала, как бы выглядел он в забегаловке с бургерами,локти на столе, в руках полфунта говядины. Он ненамного старше меня — рост егофорсировали, когда погибли его родители. Я хотела спросить его, будут ли у егодетей остроконечные уши — но не спросила.

— Я больше так не буду, — сказала я, сама непонимая, почему.

Тут Трент обернулся ко мне:

— Вламываться в мой дом? Это обещание?

— Нет. Но я этого делать не буду.

Квен прокашлялся, маскируя смешок. Трент, не сводя с менязеленых глаз, кивнул. Вид у него не был счастливым, и я ему посочувствовала.

— Вот в это я верю, — сказал он.

Квен напрягся, но смотрел он не на меня, а на небо. Я, узнавзвук крыльев Дженкса, подставила руку.

— Рэйч, — сказал он, задыхаясь и хватаясь за мойбольшой

палец, чтобы не упасть. — У нас тут проблеманамечается… едет

по дороге в «шевроле» модели 67.

— Лучше, чем сигнальная растяжка, — сухо сказала яКвену, думая, не перевесить ли мои новые наручники из наплечной сумки на бедро.Потом спросила у Дженкса: — Кто это? Денон?

Упомянутая машина вывернула из-за угла: зеленовато-голубойавтомобиль с откинутым верхом. Завывая двигателем, она влетела на дальний конецстоянки, и поза Квена изменилась с небрежной на защитную. С колотящимся пульсомя черпнула из линии, неожиданный поток силы меня покачнул.

— Все в порядке, — сказала я, отталкивая руку Трента. —Стой за мной.

— Это Ли! — ахнул Трент, и лицо его озарилось. —Боже мой, Ли!

У меня челюсть отвисла. Машина резко затормозила,припарковалась в десяти футах от нас, наискось по отношению к разметке. Трентшагнул вперед, но я дернула его обратно. Ли сбежал от Ала?

Водитель развернул машину и поднял голову, улыбаясь намтроим и щурясь от солнца. Оставив ключи в замке зажигания, он открыл дверцу ивышел.

— Ли? — промямлила я, не веря своим глазам.Чувство вины

захлестнуло меня волной. Хотя я пыталась этого не допустить,

но я присутствовала, когда Ал взял к себе Ли взамен меня.Что

он теперь убежал — было невозможно, но вот он — сбессознательным изяществом вытаскивает свое тренированное тело серфера измашины. Небольшой нос и тонкие губы делали его лицо симпатичным, по черным игладким волосам, постриженным выше ушей, явственно определялось азиатскоепроисхождение. С уверенным и победительным видом, в слегка помятом черномкостюме он шагнул вперед, протягивая руки.

— Это не Ли, — сказал Дженкс, перелетая ко мне наплечо. —

Не тот запах, и аура не колдуна. Рэйч, это не Ли!

Потрясение перешло в недоверие.

— Не подходи! — крикнула я, отдергивая Трента себеза спину.

Он пошатнулся, восстановил равновесие и недовольно обернулсяко мне, оправляя рубашку.

— Морган, солнце стоит в небе. Я знаю некоторые правила одемонах, и это конкретное — ненарушаемо. Ли сбежал. А чего вы ждали? Он —эксперт в магии лей-линий. Давите в себе зависть.

— Зависть? — рявкнула я, не веря своим ушам. —Хочешь за это поручиться жизнью? — Ли шел вперед, протягивая руку, и якрикнула ему: — Стоять! Стоять на месте, я сказала!

Ли послушно остановился в десяти футах от нас, блестя насолнце черными волосами. Вынул из кармана пару темных очков и насадил наминиатюрный нос, спрятав за ними карие глаза. Расставив руки жестомоскорбленной невинности, он чуть не поклонился:

— Добрый день, Рэйчел Мариана Морган. У вас невероятно соблазнительныйвид, когда солнце играет в ваших волосах, дорогая моя.

У меня кровь отхлынула от лица, и я неверной ногой шагнуланазад. Это был не Ли. Голос его, но интонации и произношение — Алгалиарепта. Какэто может быть?

— Черт побери, это Ал! — пискнул Дженкс, крепчевцепляясь мне в ухо.

— Веди его вцерковь! — зашипела я Квену, чувствуя себятак, будто меня обманули в лучших чувствах. Солнце в небе! Так нечестно! У меняза спиной послышалось шарканье ног и возмущенный протест Трента. Черт побери, —подумала я, — некогда совещаться!

— Убери его отсюда! — заорала я.

Ал улыбнулся шире, шагнул к нам.

Времени не было. Я бросилась вперед, предплечьями намостовую, пальцы проехались по белой разметке баскетбольной площадки, остальнаячасть веса пришлась на пальцы ног.

— Rhombus! — крикнула я.

Слезы выступили от боли, когда щебень полоснул по мягкойчасти рук, но я ощутила желанное падение уровня силы во мне, и из земли взмылаянтарная волна безвременья, смыкаясь над нашими головами куполом.

Все болело. Я медленно поднялась, стоя коленями на мостовой,отряхнула ладони и выше от песка. Черт, пропал подарок Кери. Первым делом япосмотрела на Ала — у него был слегка оскорбленный вид, потом на Квена иТрента. Они были под защитой моего круга, внутри.

Старший эльф напрягся, явно недовольный тем, что попалвнутрь моего пузыря — пусть даже такого просторного. С суровым лицом онразглядывал черные мазки демонской копоти, ползущие по нашей янтарного оттенкаоболочке. Они особенно мерзко выглядели при солнце, и Квен, поскольку хорошовладел магией лей-линий, понимал: чернота — это отражение того, что сделала ясо своей душой, а единственный способ такое сделать — играть с магией демонов.

Разозлившись, я подалась назад, все еще оттирая грязь с рук.

— Я это получила, когда плела демонское проклятие дляспасения жизни моего бойфренда, — объяснила я, — И никого не убивала.Никому не причиняла вреда.

Лицо у Квена было бесстрастно.

— Только себе самой, — сказал он,

— Ага, знаю.

Трент переступил на месте:

— Это не Ли! — шепнул он, и лицо его посерело.

Дженкс сел ко мне на плечо — взлетел, когда я хлопнулась

на землю.

— О господи, да этот тип тупее, чем Тинкино дилдо! Яразве не сказал, что это не он? Или у меня губы не шевелились и никто неслышал? Я коротышка, но не слепой!

Ал улыбнулся, восстановив прежний апломб. Трент отступил подзащиту Квена, подальше и от меня, и от Ала. В ту ночь, когда Ал напал на меня,он и Трента как следует пожевал, и у эльфа были основания бояться. Но сейчассолнце в небе. Этого просто не может быть.

Мы все вздрогнули, когда Ал ткнул пальцем в мой пузырь, ичернота будто стала переливаться в пущенной им ряби.